Тихие обители. Рассказы о святынях

По пути я разговорился с некоторыми иноками, ехавшими с нами. Между прочим, один молодой послушник почему-то сильно понравился мне. Как мирянин, я недоумевал, как можно было жить в монастыре, да еще в глухом скиту молодому, полному жизни и сил юноше, и, не утерпев, задал этот вопрос. Но ответ был очень прост.

Сергий и Герман Валаамски

Скромно, как дитя, и смиренно, он ответил мне искренне: «Был я приказчиком… Дело молодое… неразумное… Я начал падать… — краска стыда от сознания своей слабости залила щеки молодого послушника. – В миру не удержаться. Вот я и решил пожить недельки две на Валааме. .. Да вот уж восьмой месяц пошел, все не хочется уезжать отсюда. Может быть, ныне летом ворочусь опять в Петербург».

Столько было здесь смирения, кротости и простоты, что перед этим «падшим» юношей мало стоили внешне чистые праведники. Глядя на этот живой пример, понимаешь немного, почему Христос любил иногда явных грешников гораздо уж больше, чем законнически праведных фарисеев: хоть они и падали, но зато основное-то настроение у них было наиболее благодарное для очищения – покаяние, уничижение, смирение, – тянули к себе дары Бога, Который, по слову Писания, «смиренным дает благодать». При своей грязи они жаждали чистого Света больше, чем мнимо праведные книжники. И Христос к ним шел, ценя не внешние подвиги или падения, а внутреннюю подкладку духа. Вспомните картину блудницы, омывающей слезами ноги Спасителя, и хозяина вечери – Симона фарисея! Ясно, куда клонится твое сердце, читатель. И поймешь, почему нельзя судить людей по внешности, если не видишь самого нутра их.

А. Бида. «Блудница омывает ноги Иисуса». 1874

Не знаю, где-то теперь знакомый послушник? В тихой ли пристани Святого острова? Или опять

в «житейском море, воздвигаемом греховными бурями»? Спаси его, Господи!

…Пока мы беседуем с вами, пароход совсем почти подошел к цели. Здесь уже ждали владыку. Высадившись, мы стали взбираться вверх по крутой лестнице. И вот тут-то открылась та чудная панорама, которую я описывал раньше. Право, читатель, из-за одного этого стоило съездить на Валаам. Слов нет выразить красоту! Может быть, это потому, что я ничего, кроме тамбовских полей и лесов, не видел?! Не знаю, но одно утверждаю, что я вместе со всеми был в восторге!

Здесь мы посетили церковь, в которой, между прочим, почти все сделано было из дерева, за исключением разве потира. На пороге владыку встретил с крестом иеромонах отец N. Напряженные черты лица, показывавшие самособранность и бодрствование духа, сразу говорили уму и сердцу, что он вполне усвоил принцип «тесного пути узких врат». После один из иноков рассказывал мне, что этот иеромонах летом ездит по благословению высшего начальства и по приглашению одного кронштадтского батюшки служить вместо последнего. Но он и в миру умеет жить по-иночески: совершенно одиноко, не прося даже и прислуги, сам себе и готовит, и смотрит за домом, и отправляет требы.

Из церкви сходили в пещеру святого Александра Свирского, высеченную, а вероятнее, естественно образовавшуюся в гранитной скале. Места– только для молитвы. В пещере тихо-тихо мерцала свечечка и наводила тени по темным скалистым стенам.

Невдалеке от церкви на солнечном припеке разведен был садик; около него выкопанная кем-то давно – пустая могила, видно, для напоминания о смерти. Напротив садика стоял столбик из местного мрамора. На нем были устроены солнечные часы, а под ними высечены следующие поучительные стихи:

Размышление у солнечных часов
Время мчится вперед; час за часом идет
непреложно.
И вернуть, что прошло, никому ни за что
невозможно.
Береги каждый час: их немного у нас
для скитанья.
И клади на часы вместо гирь на весы покаянье.
Приближает всех нас каждый пройденный час
ближе к гробу.
Помня этот удел, накопляй добрых дел
понемногу
И отбрось суету, не стремись ко греху так беспечно,
Но в юдоли земной обновися душой к жизни
вечной.

(Орфографию сохраняю по подлиннику).

Мне эти стихи кажутся чрезвычайно музыкальными, не говоря уже о содержании, почему я и вношу их в свои записки.

Так как здесь очень уж красива была природа, то следовавшие с нами Фотографы сняли всех присутствовавших группой, после чего мы снова сели на пароход и отправились в Ильинский скит, лежавший почти рядом. Та же чудная природа, тот же прием, такие же иноки. Дорогой один из стареньких монахов этого скита обратился ко мне с вопросом: