Тихие обители. Рассказы о святынях

Не будучи историком, автор этих строк не может ни подтвердить, ни отрицать подлинности написанного. Где-то мне пришлось читать опровержение, но оно показалось недостаточным. Возражать по существу нельзя: факт этот был возможен, недаром же предания являются. Но, впрочем, особенно на этом не настаиваю, потому что Валааму гробница Магнуса ни придает ничего особо важного, ни отнимает у него. Копий ломать не из-за чего! Валаам ценен сам по себе.

Читая надписи, мы обратили внимание на количество лет усопших иноков: то 75, то 80, то 90. Обычная же доброзрелая старость, по пророку «70 лет, аще же в силах семьдесят». А здесь – выше сил. И при таких наглядных фактах находятся люди, которые стараются возражать против постов, аскетизма, будто подрывающих, медленно убивающих организм. Если бы все «скоромники» доживали хоть до 70 лет!

Н. Кошелев. «Прободение ребра Иисуса воином». 1900-е гг. Церковь Святого Александра Невского на Александровском подворье в Иерусалиме

Забывают они, что «не одним хлебом жив будет человек, но и словом Божиим», – жив – не только духовно, но и телесно.

Есть еще несколько интересных надписей.

Схимонах Киприан.

Из закоренелых раскольников, утвержденный в православии чудесными знамениями.

20 мая 1798 года, 80 лет от рождения.

Или:

Монах Авраамий.

Ревностно потрудившийся в послушаниях и в обители источавший по кончине и при отпевании ток живой чистой крови.

Кое-где написаны простенькие стихи, вроде следующих:

Схимонах Авраамий.
Все в мире презирая,
Он Господу служил,
И славу неба предвкушая,
Здесь телом от трудов почил.
Коротко и ясно!

Осмотрев кладбище, мы направились снова в ограду монастыря. Владыка пошел в братскую больницу посетить немощных, а мы в это время прошли в летний верхний этаж собора. Громадной величины храм производил внушительное и вместе с тем легкое впечатление. Довольно много было золота, блестевшего от боковых лучей солнца; но всего более мне понравилась живопись. Нижний храм производит совсем иное впечатление; но о нем в свое время. Здесь же бросалась в глаза яркость и светлый тон красок. Розовый, голубой, красный, синий и редко коричневый – цвета икон и стен придают храму положительно бодрящий, веселый, жизнерадостный тон. Высота купола и арок и обилие света чудно дополняли это впечатление. И невольно я себя спросил: зачем монахам эта светлая жизнерадостность? Но ответ явился тотчас же. Ведь христианство – не только одна печаль и сокрушение о грехах, – но и радостная жизнь в Боге, «неизреченный свет» и непрекращающееся веселие, как утверждают по опыту христианские подвижники-мистики. Правда, на эту последнюю сторону радости, оптимизма в последнее время начали указывать даже чересчур уж неумеренно, вооружаясь против какого-то будто ложного аскетизма. Горячее всех возмущался известный В.В. Розанов, взывая как-то в «Новом Времени»: почему это у христиан Пасха продолжается всего лишь одну неделю, а пост тянется 40 дней? Почему все наше христианство черное, а не белое? Почему христианство Страстная Пятница, а не Светлое Воскресение?

Ф. Васильев. «Около церкви. Валаам». 1867

Милый – если только не фальшиво наивный, – Василий Васильевич! Я спрошу вас: почему это большинству христиан нравятся дни Страстной седмицы больше, чем Пасхальная неделя? Почему это горько-покаянное «Помилуй мя, Боже, помилуй мя!» влечет сердца верующих? Да уж очень просто: совесть-то у нас нечиста! Если же у вас, жизнерадостный Василий Васильевич, совесть покойна, если, как «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8), то «радуйтесь и веселитесь» (Мф. 5, 12), – но нам, грешным, оставьте уж плач и сетование, мы здесь находим себе тихую, печальную радость и скорбное утешение. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5, 4); утешатся не только там, за гробом, но еще и здесь, даже в самом плаче будут утешаться. «Блаженны нищие духом» (Мф. 5, 3), опять все скорбные, смиренные, уничижающие себя мытари, потому что им принадлежит «Царствие Небесное» (Мф. 5, 3); а «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21).

В. Васнецов. »Спасительв терновом венце». 1906

Слезы – и радость! Смирение – и дерзновение перед Богом! Все это, Василий Васильевич, – вместе бывает. Таков обычный ход внутреннего обновления человека «в мужа совершенного» (Еф. 4, 13).

Но, конечно, бывают моменты, когда плакать неуместно, да сердце и не хочет плакать.