Тихие обители. Рассказы о святынях

Около двенадцати часов вбегает ко мне один из товарищей, начинает энергично будить.

– Слышишь? Вставай скорей! Валаам!

Последнее слово, как электрический ток, сбрасывает меня с дивана. Я бегу на верхнюю палубу. Перед глазами в версте от парохода – Валаам.

Первое впечатление было смутное, как и всегда при беглом взгляде на новый предмет. Глаза как-то разбегаются, мысль не в состоянии сосредоточиться на одной стороне предмета; получается что-то бесформенное, бесцветное. В те десять минут, пока мы не остановились у пристани, я только одно вынес – это лесистость острова. После, когда мы изъездили и исходили Валаам по разным направлениям, это внешнее впечатление от острова определилось вполне.

Остров Валаам (остров Ваала или Белеса, языческого бога), точнее – целая группа, сорок островов, – представляет из себя ряд гранитных скал большей или меньшей величины, поднимающихся из глубины озера.

Гранитная почва острова придает ему какой-то суровый серьезный тон: здесь сентиментальностям и нежностям нет места, – заявляет природа.

Но между тем, сколько своеобразной прелести в этих диких суровых местах!

Вот, например, Святой остров, расположенный к северо-востоку от главного острова Валаамского архипелага. Гранитная отвесная скала сажен в десять-пятнадцать высоты круто обрывается в озеро. Смотреть вниз – так голова кружится, дух замирает! А внизу шумят несмолкающие волны; они то будто нежно обнимают утесы, то, как дикие звери, в ярости бросаются на скалу, но в бессилии с шумом и диким шипеньем летят назад, разбиваясь в тысячи серебристых брызг.

Но суровость дикой природы смягчается замечательным покровом: повсюду острова покрыты лесом, который здесь не трогают. Тут больше северных хвойных деревьев, и лишь изредка попадается березка, дубок, осина. А иногда между деревьями блеснет просвет, и перед вами зеленая порядочной величины лужайка. Есть даже поле, на котором, впрочем, никогда не дозревают хлеба.

И невольно припомнишь слова Аксакова: «Лес и вода – краса природы». Прибавьте к этому еще утесы, заливы, бухты, и вы можете составить себе приблизительное представление о богатстве природы Валаама.

В. Суриков. «Искушение Христа». 1872

Особенно ярко встает передо мной одна картина… Остров святого Иоанна Предтечи. Мы с одним послушником, братом В., сидим на гранитном камне у самой воды. Впереди – безбрежное пространство. Едва заметный ветерок. Солнышко опускается уже к облачному горизонту, немного пригревая нас. У самых наших ног журчат тихие волны, точно жалуясь нам на вечную и бесплодную свою деятельность. И лишь изредка девятая волна запротестует слишком громко и сердито разобьется со злости о камни, обдав наши ноги брызгами. А потом опять и опять жалобное журчанье. А наверху над нашими головами стоят сосны, шепчась о чем-то с ветром, точно опасаясь за покой старцев-схимников. Да и действительно, здесь неудобно шуметь, как захочется, – неделикатно. И все это до того мирно действует на душу, что просто погружаешься в какое-то забвение, какой-то сладкий мир разливается по всему существу, не хочется даже говорить. А волны и шепот сосен все убаюкивают и убаюкивают душу утомленного в миру всяческой суетой человека.

Коневский монастырь. Скит. Фото В. Муратова

Умиротворяют усталого от подвигов духовных и телесных инока!

И только мраморный крест-памятник, ярко выделяющийся над нашими головами среди зеленого леса, зовет человека вверх, прочь от духовной спячки, влечет инока после отдыха к новому и новому труду.

Не забыть мне этой картины и испытанных впечатлений. Подобной грандиозной красоты я не видел еще нигде!..

А пока мы с вами, читатель, забежали вперед в рассказе, – пароход обогнул остров и вошел в ровный, точно искусственно высеченный залив. При входе в него мы встретили еще плавающие льдины, жалкие остатки зимы. Перед нами предстал тотчас же собор с высокой колокольней.

На самом верху горы, окруженный лесом, освещенный майским солнцем, белый собор манил к себе взоры подъезжавших богомольцев.

Вот мы и у пристани. На берегу стоит толпа иноков и мирян. Мы собрали вещи и пошли вперед к гостинице вслед за другими богомольцами. По дороге нас догнала лошадь с телегой, нагруженной корзинами и мешками паломников. Мы тоже бросили туда свои пожитки. Затем проскакали три, четыре пролетки; это ехали либо начальствующие здесь иноки, либо богомольцы познатнее, либо старенькие и больные посетители. После узнали, что для немощных это все бесплатно.

Перед нами обширнейшая гостиница; но мы в нее не пошли, а отправились прямо в собор, так как услышали, что там служит епископ Сергий, ректор нашей академии. Когда мы вбежали в монастырский двор, то перед нами открылась торжественная картина. Иноки во главе с епископом попарно шли из храма в столовую. Нам велели встать в последние ряды и тоже идти с ними, чему мы охотно подчинились.