Тихие обители. Рассказы о святынях

С парохода мы отправились на Валаамское подворье (между прочим, через это подворье можно пробраться на Валаам зимой, когда станет лед), а оттуда – на вокзал. Там причт и прихожане встретили своего епископа пением каких-то финских кантат… Поезд двинулся… Мы отплыли обратно на Валаам…

Гпава 2

Больше стихир! – Гипнотизация вечерних молитв. – На «самый постный» остров. – Монах-воин. – Земной ангел. – «Не в седине лишь мудрость». – «Домой». - «Рухольная». – Будущий валаамлянин и черниговец. – Монах-прапорщик. -Жизнерадостный подвижник. – Валаамское пение.

Прибыв на остров, мы, прежде всего, решили поближе познакомиться с ним и отправились на прогулку. Погода была чудная… Мы набрались стольких впечатлений, что не хотелось возвращаться в монастырь, но время близилось к вечерне. Мы вернулись в свой номерок. Чистенький, высокий, он производил веселое впечатление. По стенам стояло три койки с чистейшим бельем, мягким тюфяком, хорошим одеялом и подушкой. Скоро нам подали самовар и молоко, и мы с аппетитом съели все, благодаря Бога и братию, бесплатно ссужавшую нас и квартирой, и пищей, и кипятком, и молоком! И мне тотчас же приходит на мысль сравнение с другим монастырем, где за все нужно платить и платить. Имя его пусть не произносится! Да и мало ли таких? Ведь бесплатных-то, как Валаам, один-два и обчелся! И как это стало не похоже на древнюю гостеприимность и благотворительность святых обителей!

Скоро заблаговестили к вечерне, и мы отправились в храм. Он уже был полон иноков и богомольцев. Девятый час уже начался. Чтец произносил слова раздельно, проникновенно. Потом последовала вечерня. Запели стихиры… В этот раз я почувствовал какое-то приятное движение в сердце. Напевы валаамские звучали уже знакомо. Но особенную благодарность я принес в этот раз канонарху. Произнесет он строфу-то тако истово и отчетливо, – прямо вложит в сердце; слушатель только что воспримет мысль, как хор подхватит слова песни и положит их на своеобразную музыку. Богомольцу остается только умиляться. Как сейчас, вижу одного высокого старика – паломника из Черниговской губернии. Когда запели стихиры с канонархом (регентом), он подался всем корпусом вперед, склонил правое ухо к пикам, соединившимся в середине храма, раскрыл несколько рот, напряженно остановил глаза! Так и чувствовалось, что он всем нутром своим, как жаждущая сама-рянка, ловил слова и пение и складывал их в своем сердце. И горько, вероятно, встали в его памяти родные картины халатности русской, когда какой-нибудь псаломщик гудит себе что-то под нос, спеша скорее отделаться от неприятной обязанности. И стоит наш «богоносец»-крестьянин, словно чужой в своем-то родном приходском храме. Да еще вопрос: поют ли у него на родине стихиры? Правда, есть еще истинные христиане, не преклонявшие колен перед тем, «что скажет княгиня Марья Алексеевна?» – поют еще, хоть как-нибудь, в сельских убогих церквах. Но вы уже почти никогда не услышите стихир ни «на Господи воззвах», ни «на стиховнех», ни «хвалитных» в городе. Все это слишком просто и неинтересно для избалованного уха горожанина. Им нужны «Ныне отпущаеши», громогласные с бесчисленными «славит, славит».

Спасо-Преображенский собор Валаамского мужского монастыря