Тихие обители. Рассказы о святынях

Но гипнотизацией молчание казалось лишь для него, а иноки в это время ближе соединялись духом с Тем, Который обещал прийти в чистые сердца и обитель сотворить в них. И каждому настоящему молитвеннику вполне понятно, что истинная беседа с Богом не в словах и крестах, а «в духе и истине» (Ин. 4, 24). Поклоны же и сочиненные молитвословия нужны лишь на первых порах для духовных младенцев.

Другой особенностью было прощание иноков. Очередной иеромонах после всего сходит с амвона вниз и пониженно глухим голосом испрашивает у всех предстоящих молитв и прощения за вольные и невольные грехи. А затем к нему подходят сначала иеромонахи, целуясь в руку, а за ними остальные иноки и, наконец, миряне, получая благословение. Такова христианская истинно братская, смиренно-любовная жизнь.

Между прочими выделяется среди молящихся очередной схимник, стоящий возле чтеца и своим присутствием напоминающий иночествующим о конечной ступени их жизни.

Приложившись, опять же по чину, к раке святых мощей, все расходятся спать. Уже десять часов…

Так кончился второй день нашего богомолья.

16 мая, понедельник. В этот раз мы уж выспались как следует, – часов с девять. И, напившись чаю, отправились к обедне. Привыкнув с детства петь на клиросе, я и здесь пошел на левый лик, где меня очень радушно приняли. Во время пения «Тебе поем» оба лика сходятся вместе на середине храма. Я тоже не отстал от них; и странно было видеть среди черных мантий, ряс и подрясников студенческую тужурку со светлыми пуговицами. Поэтому я решил попросить у отца наместника послушническую одежду, чтобы не смущаться самому и не смущать молящихся своим видом.

После обедни направились вместе с иноками в трапезную. Вопреки ожиданиям, мы увидели за столом постную пищу, так как монастырь добровольно соблюдал пост и в понедельник.

За обедом один из наших товарищей решил уехать на пароходе обратно в Санкт-Петербург, так как, по его словам, дома беспокоились и ждали, – тем более, что он написал письмо о времени своего приезда. Как мы его ни отговаривали, чем уж ни соблазняли, – все было напрасно. Ждать же нового рейса «Валаама» нужно было ровно неделю. Мы видели, что наш товарищ насилует себя, оставляет остров с надломом, хотя и с напускной хладнокровностью. Когда после мы рассказали ему о многом таком, чего он не мог увидеть в два-три дня, то он сильно жалел, что переломил себя против желания. Но уже было поздно… В час он сел на пароход, предварительно простившись с отцом наместником, – и грустный-грустный тронулся в путь. Пароход скрылся из виду за лесистым углом острова…

Мы же пошли к лодке, ожидавшей нас около пристани. С благословения отца наместника нам разрешено было посетить остров святого Иоанна Предтечи, побеседовать там со старцем-схимни-ком отцом Никитой. Я говорю «с благословения», потому что туда женщин не пускают никогда, а мужчин лишь с разрешения, да и то немногих, дабы не нарушать молитвенного покоя старцев-подвижников. В проводники и руководители отец наместник дал нам иеродиакона отца 3. Спокойный, основательный, с большим уже запасом святоотеческих знаний и вообще с крепким здравым умом, с настойчивой и сильной, даже властной, волей, – он неуклонно работает над собой, подвигаясь по лестнице духовных добродетелей. Правда, путь его еще далек, но дорогу он нашел верную. Спаси его, Господи! Его-то и благословили нам в проводники.

В качестве гребцов даны были отец А. и брат М.

Когда мы взошли в лодку, то я обратился к отцу А. с просьбой дать мне весло.

Глядя на его широкую русскую бороду, простое открытое лицо и большие кисти рук, я был уверен, что это инок из крестьян какой-нибудь Тверской губернии. Но скоро выяснилось, что он не простой смертный. Отец А. прежде был, оказывается, офицером. И не раз приезжал гостить на Валаам, пока, наконец, с благословения родителей не остался здесь совсем. Коротко и просто. И теперь он чувствует себя так, как чувствуют почти все иноки: доволен всем и благодарит Бога.

А. Бида. И сказал Иисус: «Это ныне пришло спасение дому сему». 1858–1883

Брат М., как послушник, старался вести себя незаметно: усердно работал веслами и скромно молчал при старших иноках.

И вот впятером в две пары весел мы отправились к «Иоанну Предтече» – верст за пять, вероятно, если не больше. Но этих верст мы совсем не видели. Прогулка на лодке по заливам, причудливо извивающимся, зеленые леса вокруг, теплое солнышко, почти полная тишина за лесом, – все это было так приятно! При этом нас почти всю дорогу развлекали «дикие» птицы, разнообразных пород утки. Собственно, они здесь такие же «дикие», как, например, голуби в селе: подъедешь к какому-нибудь чернышу или водяной курице, они перелетят на другое место или вынырнут саженях в двадцати от прежнего. Это объясняется тем, что здесь мяса, конечно, не употребляют, стрелять не стреляют, – и птицы благоденствуют себе, не боясь этих черных людей. Только иногда какой-нибудь финн воровски охотится за дичью, но за этим на Валааме следят.

А. Гине. «Остров Валаам»