Тихие обители. Рассказы о святынях

Каково же было мое приятнейшее разочарование, когда снизу послышался такой добродушный, смиренный голос, что воображаемая картина почти тотчас же стушевалась.

– Сейчас, сейчас, – долетели до нас тихие ласковые слова, – вот поднимусь по лесенке.

– Может быть, мы лучше сойдем туда к вам? – предложил я.

– Нет, я сейчас выйду, – отвечал отец Никита, шагая медленными старческими ногами по крутой и длинной лестнице.

И вот он около нас… Только один взгляд его, и последние остатки трусости растаяли, как утренний иней под теплым солнышком. Такая ласковость, теплота и добродушие, короче – христианская любовь светилась в каждой морщинке лица отца Никиты и лучистых невинных голубых глазах, что я сразу был без оружия побежден.

– Вот вымыл себе халат, высушил его и опять надел, – сказал он, указывая на свою белую верхнюю одежду. Присаживайтесь-ка! – все так же тихо, ласково, старчески добродушно пригласил нас отец Никита, оглядываясь на скамейку.

Мы сели, познакомились, объяснили, где мы учимся, как попали на Валаам и к нему в гости.

– Ты бы, отец Никита, сказал чего-нибудь нам в назидание, – попросил отец 3.

– Да что же я вам скажу? Вы и без меня все знаете, что и я – да еще и больше.

– Ну-у! – протянули мы в один голос, возражая на это. – Мы что? Если и знаем малость, то только умом; а вы опытно переживаете здесь все. Это совсем иное дело.

– Кто его знает? Трудишься вот трудишься помаленьку, а угодны ли Богу-то твои труды? Ну, а все же благодарение Ему, Создателю, и за это.

– Да как же так? Ведь вы подвизаетесь же? Значит, должны надеяться на милость Божью, на угодность перед Ним.

– То правда! Все-таки нужно надеяться на Его милосердие; ну а ручаться вот и не можешь: угоден ты Богу или нет? Ну а все равно благодари, знай, Господа. Сделал – благодари! Получил милость от Бога – опять благодари. Скорбь ли нашла, не выходит твое дело – не падай духом, опять благодари. Видно, уж это для нас же лучше: Господь-то Промыслитель знает, что творит. Он и скорби посылает, для нас же лучше. Ну, благодари и радуйся!

И все лицо его радостное, кроткое, благодатное, светилось тихим умилением. Явно было, что духовная радость и благодарение Бога за все, – как пишет и апостол Павел (1 Сол. 5, 16, 18), —основное настроение у отца Никиты. А такое состояние показывает высокую степень духовного роста, это говорит уже о муже, достигшем меры возраста исполнения Христова, – насколько это возможно на Земле.

И сколько раз после отец Никита говорил мне с товарищем о терпении скорбей и о благодарении Бога. Тогда мне казалось это простым общим местом. Но потом я понял, что недаром предупреждал меня старец о скорбях! Да и мало ли еще впереди-то?!

Время было «чайное». Отец Никита пригласил нас в трапезную отпить чайку. По дороге товарищ сказал ему:

– Вот как-то нервничаешь, раздражаешься на людей и сердишься на них!

– А ты старайся не гневаться… Смиряй себя, а главное – молись за обижающего, и сам будешь любить его, и он тебя будет любить. Вот и все тут.

Святой Иоанн Воин. Оружейная палата Московского Кремля. 1710-е годы

Мы подошли к трапезной. Там уже, оказывается, приготовлен был чай и прибавление к нему. Но пусть не думает читатель, что это было печенье или сласти, – поданы были соленые огурцы и черный хлеб, и предложены были нашему вниманию перед чаем. После мы все шутили, что пили чай с солеными огурцами.

Этот скит считается на Валааме «самым постным». Действительно, здесь скоромного ничего не видят в течение всего года, А собственно «постные» дни отличаются от «скоромных» лишь сравнительно большим воздержанием: в них вся пища готовится даже без постного масла, которое бывает в остальные дни. А однако, ни отец Никита, ни брат В., о котором будет речь ниже, ни другие живущие здесь иноки не худее остальной Валаамской братии, и не худее нас. Скажу больше – некоторые из них отличаются свежим и розовым цветом лица. И припомнишь невольно пример Даниила и трех отроков, питавшихся лишь овощами, а сделавшихся здоровее и красивее всех. Отец Никита по-прежнему просто и ласково, как добрая старая нянюшка, угощал нас, чем был богат. Добыли даже откуда-то крендельков местного вкусного изделия.

Церковь в Гефсиманском скиту. Валаам

После чая, около пяти часов вечера, мы отправились ко всенощной. Только провожавшие нас иноки возвратились домой, а мы, по любезному приглашению «хозяина» скита и отца Никиты, остались ночевать здесь. У всенощной мы стали помогать в чтении и пении канонарху, псаломщику и певчему, все в одном лице, – брату В. Во время чтения, кажется, акафиста или еще чего-то, я не мог разыскать требуемой мне вещи и довольно шумно стал перелистывать книгу, читая в то же время положенное наизусть. За такое небрежение один из схимников, отец А., подошел ко мне и круто оговорил:

– Чего ты роешься?

А когда мы вышли из церкви после всенощной, то он же, улыбаясь, сказал:

– Ишь! Не монахи, а читаете и поете здорово-то! – И простодушный схимник с довольной улыбкой посмотрел на наши лица.