Тихий домик. Из партизанского дневника

— Не хотела отдать продукты, которые были припасены для детей… Поглядите, какие они худые, изможденные. Скелеты, а не дети. Раньше-то они у меня были все кругленькие!

— Значит, хотела утаить продукты?

— Зачем утаивать? Взяли солдаты с телег мешки с продуктами, и все.

— И больше не осталось? Можно не проверять?

Авдотья Николаевна обмерла, потом широким жестом, полным отчаяния, показала на детей:

— Посмотрите на них! Если бы у меня были продукты, неужели я не дала бы их этим голодным детям?.. Посмотрите на них…

И дети так смотрели в глаза офицеру, что он отвернулся и махнул рукой, разрешая ехать.

* * *

И вот Полоцк позади.

Обоз остановился в густом лесу на привал. За все эти дни странствии впервые пошел дождь. Да такой проливной, с громом и молниями.

— Самое время, — сказал Виктор Иванович Тишкову. — Ухожу.

— Идите. Все-таки ость надежда. Дадите знать нашим, что детский дом в беде! Двести с лишним детей застряли в тылу у фашистов. И всем угрожает смерть… Есть надежда на подпольщиков… Они помогут. Берегите себя, Виктор Иванович. Этим вы и нас сбережете…

— Будьте спокойны, Никита Степанович, я пройду.

— Уверен! Пистолет при вас?

— Да.

— Покурим?

— Покурим…

Дождь хлестал, как из ведра. Дети залезли под телеги, сжались в комочки.

Из тьмы, озираясь, вышел Павел.

— Ты чего, Паша? — спросил Виктор Иванович.

— Небось Лиду ищет… — буркнул Никита Степанович. — Ох, не к добру это твое увлечение. Да и не время сейчас!.. Ну, угадал? Лиду ищешь?

— Ее!

— А я ухожу, — Виктор Иванович вздохнул.

— Уходите? Сейчас? — воскликнул Павел.

— Сто минуту. Последнюю самокрутку с вами докуриваю. Передавай привет Лиде…

Виктор Иванович поднялся. Они крепко обнялись с Тишковым. Пожали другу другу руки. И Виктор Иванович пошел.

Отойдя метров сто, он вступил в совершенную тьму! Все еще гремело, лил дождь. Виктор Иванович радовался этой непогоде — в такую ночь легко скрыться.

Впереди кто-то свистнул. Виктор Иванович остановился. И прямо на него из-за ели вышел завхоз Ванен-ков.

— Уходишь? — спросил завхоз.

— Да, дорогой друг! Иду к нашим.

— Я провожу маленько…

— Да зачем? Дождь такой…

— Больно расставаться с вами. Столько лет вместе проработали. И вдруг больше увидеться не приведется.

— Дорогой Федор Митрофанович, да что ты вдруг об этом?! Ну, проводи чуток. И гони прочь мрачные мысли…

Они прошли вместе с полкилометра.

— Ну, до свидания. Федор Митрофанович, друг дорогой, до скорого…

Они обнялись, расцеловались, и Виктор Иванович зашагал одни. Дождь не прекращался. Виктор Иванович уже промок насквозь. Он остановился под деревом, чтобы поправить намокший плащ, и вдруг вскрикнул от неожиданного удара в спину.

Сзади ему всадили нож.

Виктор Иванович обернулся и от удивления не смог даже произнести знакомого имени:

— Ты?.. Почему?.. Зачем?!!

Следующий удар пришелся в грудь.

Виктор Иванович захрипел и свалился замертво.

Лил дождь…

Глава IV Странный

Группа партизан под командованием Ивана Трофимовича Скоблева из бригады «Неуловимые», действовавшая в районе Верино, заминировала мост через реку. В операции участвовали трое: сам Скоблев, Валентин Николаев и Петр Сташенко, поступивший по заданию штаба бригады в полицию и переодетый в гитлеровскую форму.

«Фашистский охранник» невозмутимо выхаживал по мосту, пока Скоблев и Николаев под мостом закладывали мину с часовым механизмом. Сташенко нес охрану с той стороны, откуда подходили и закладывали заряд подрывники. За десять минут до обусловленного временем взрыва он должен был покинуть мост и отойти к обрыву, где в кустарнике маскировались Скоблев и Николаев.

Не первый раз проводили подобную операцию смелые разведчики-партизаны, и все у них было рассчитано по минутам. Не возникало никаких осложнений.

Поэтому Скоблев и Николаев были немало удивлены, когда за десять минут до взрыва «полицай» не покинул моста, а продолжал по нему ходить, всматриваясь куда-то вдаль, на тот берег, который был скрыт от глаз подрывников.

— Осталось десять минут! — Николаев показал на часы. — Что он медлит?

— Сверим часы…

Скоблев достал свои карманные — старинный «Мозер», которым привык верить. Да и «Мозер» показывал, что осталось до взрыва десять минут.

— Что он нам геройство свое показывает? — рассердился Николаев. — Тоже храбрец нашелся! Не люблю я этих «ученых»… Воображает…

— Ну это ты брось! — отозвался Скоблев. — Сташенко не из таких. Отличный разведчик. Мужественный парень. И ни капли зазнайства в нем нет… А то, что он «ученый», что языком немецким владеет, — это его козырь!

— Какого черта он резину тянет! — горячился Николаев, не в меру вспыльчивый. — Сколько осталось?

— Семь минут, — с беспокойством ответил Скоблев. — Да что же он в самом-то деле?

Сташенко продолжал вышагивать по мосту. Отсюда, из оврага, его фигурка казалась совсем маленькой, игрушечной.

— Что у него, часы встали? — нервничал Николаев. — Он должен уже уйти!..

Скоблев снова смотрит на часы.

— Шесть минут… Механизм может сработать и раньше. Парень рискует…

— Я побегу к нему…