Тихий герой

Кобура на запястье. Специально заказал основу у Булстроуд, описав заказчицу как дошкольницу и любительницу сказок. Мягкая светлая кожа — не лунного цвета, не бывает такого цвета у кожи, а перекрашенная Луне не понравится. Вышивки, бисера или украшений нет — Луна всё сделает сама, под себя.

Обычная пара свёрток под две палочки. Вместительный свёрточный карман для любых предметов с полным обнулением веса. Ёмкие накопители. Бусины трансгрессионных ядер. «Авадовый Кисель». И — он: сквозной изнаночный кошелёк для нас двоих. Также обширный.

Я полностью доверяю Луне. Что она расскажет отцу — это её дело. Она лучше меня видит будущее и знает своего родителя. Что мистер Лавгуд сможет понять сам и безо всяких вопросов, она тоже прекрасно видит и знает. Разберётся.

В обычный кошелёк я положил дюжину галеонов — чтобы не дарить его пустым. А вот в наш сквозной карман ничего класть не стал. Пусть сама, первая что-нибудь положит, а я с интересом посмотрю.

И знаете, что Луна поместила туда сразу же, как только надела мой подарок? Мою волшебную палочку, которую непонятным образом извлекла из моей кобуры.

— Ей там будет не так скучно, как у тебя, — поведали мне с напевными интонациями. — И белый свет она будет видеть чаще. И с моей палочкой разговаривать — я её тоже туда положу.

После этих слов Луна провела рукой по кобуре — и она исчезла с запястья.

А меня крепко обняли и поцеловали в щёку. Впервые на моей памяти.

Поцелуй мне зашёл не очень — щеку пришлось долго оттирать под весёлый смех мистера Лавгуда. Обнимашки понравились куда больше.

Поздний праздничный обед устроили тринадцатого, после возвращения Лавгудов из Косого переулка и окончания уроков у меня. На вопрос, что же за палочка ей подошла, Луна ответила загадочной улыбкой, но потребовала, чтобы я тоже с нею познакомился.

Чуть зеленоватая, неизвестная мне древесина. Простая форма, без вычурной резьбы и гламурных завитушек, но не без изящества. Тонкими тёмными линиями — красивый растительный орнамент по всей поверхности. Теплая и послушная — бери и колдуй. А ещё…

— Ею хочется рисовать, — удивлённо сказал я.

— Молодец! — довольно протянула Луна. — Я в тебе не ошиблась.

Она взяла меня за руку с палочкой и единым сложным росчерком вывела в воздухе зайчиху и сову.

— Вот. Ты знаешь, где её искать — бери и пользуйся, если нужно.

На праздник пригласили и Джинни. Можно было и не приглашать — она заявилась бы сама. Не тот случай, чтобы деликатничать. Один раз в жизни бывает, а это — лучшая подруга. И этот магл, разумеется, тоже здесь — всё естественно и все свои.

Джинни, от имени своей семьи, преподнесла Луне толстую книгу по вязанию. Судя по виду белокурой подруги, книга ей пришлась по душе, и на схемы она смотрела подозрительно задумчиво. Но долго рассматривать картинки было не ко времени — обед остывал.

Как магл, я вручил Луне открытку. Иного магл подарить ведьме и не может — Статут никто не отменял. Открытка была придирчиво завизирована обеими контролёршами и послужила пропуском за стол.

Мистер Лавгуд отсидел за обедом короткую «официальную» часть, после чего оставил молодёжь общаться на молодёжные темы, а сам поднялся в кабинет. Завтрашний «валентиновский» номер требовал окончательной шлифовки. «Придира» всегда проезжался по валентиновской традиции грязным асфальтовым катком, и этот год не должен был ни стать исключением, ни позволить читателям заподозрить, будто у редакции заканчивается толчёное стекло для ведёрных сатирических клизм.

— Ты куда это пялишься, магл? — поинтересовались у меня из кабины карьерного бульдозера.

— Да вот, смотрю на твою шевелюру, ведьма, — задумчиво ответил я. — И должен сказать, что на голове она у тебя не помещается.

— А, это да! — Джинни довольно зажмурилась и провела рукой по густой рыжей гриве. Было видно, что делает это она не впервые, но за несколько последних дней ей это действо совершенно не наскучило. — Сожгла-таки тот свитер. Долго решалась. Там работы вбухано — слов таких нет. И сразу словно полыхнуло — я утром с непривычки голову от подушки оторвать не могла.

— Теперь уже я буду тебе завидовать, — пропела Луна, перебирая рыжие волны. — Береги их, подруга.

— Нашла чему завидовать, — нахмурилась Джинни и придирчиво сравнила обе шевелюры. — У тебя такие же, только с перламутровыми завитками. У меня раньше они реже были — ну, даже до того, как их резать стали. А теперь вот вылезли, аж ремешок лопнул.

— Их долго что-то держало, — протянула Луна, смотря куда-то вдаль. — Но ты твёрдо пожелала изгладить этот вязник из яви…

— Ага, гладить там больше нечего, — невнятно прожевала рыжая, вернувшись к еде. — Порублен, сожжён и твёрдо утоптан под курятник. Сверху — наговор, узелок из шерсти, и табака насыпала. Улики не найдут.

— Молли догадается, — покачала головой Луна.

— Крыть ей нечем, — махнула пятернёй с куском грудинки Джинни. — Я напираю на чудо-зелья — недаром же мучилась. Если припрёт, свалю всё на Поттера — мол, он же в школе этот свитер и спалил к веерам.