Тихий холм

На этот раз она оказалась словно в центре ядерного взрыва, поглотившего всё вокруг палящим маленьким солнцем – в самом эпицентре. Она приземлилась на нечто рыхлое, кочковатое и мягкое, но ей всё казалось, что она продолжает лететь вниз в кромешный мрак, пронизывая тело копьями пустоты. Но постепенно головокружение, превращающее всё вокруг в хаотический калейдоскоп, прошло: глаза вновь начали видеть, уши - слышать, кожа – осязать. Хизер лежала лицом вниз, неуклюже раскинув руки в стороны, а над нею шипело, варилось, грохотало нечто, вливающее в душу коросту инея. Это мог быть некий космический процесс, искривляющий пространство и время, меняющий основы основ природы и провозглашающий что-то невообразимое. Или этот мог быть Бог, проснувшийся от невечного сна.

Хизер подняла голову, и в её глазах отразился оранжевый отблеск бушующего впереди действа. Всё рассеивалось, теряло углы и менялось, словно она смотрела сквозь очки с запотевшими стёклами. Единственное, что Хизер смогла увидеть чётко – разошедшееся по швам чёрное платье, лежащее в трёх шагах впереди. Измазанное в крови и в какой-то слизи. Покинутый кокон, служивший обителью для божества.

Не может быть! Я... я сама должна была убить её!

Платье Клаудии лежало недвижно. Хизер посмотрела дальше – туда, где становилось на ноги исполинское создание. Свет бил в глаза, но она различила, как по телу существа судорожно карабкается вверх нечто пупырчатоголовое, отдалённо напоминающее человека, но тем не менее им не являющееся. Оно добралось до головы новорождённого Бога и укрыло Его лицо ниспадающей с потолка ширмой. Как ребёнок, бережно закрывающий глаза умершей матери... Уловив взгляд Хизер, Пупырчатоголовый обернулся и посмотрел на неё сверху вниз вдавленными внутрь глазами, потрясывая обгоревшей рясой. Смотрел без всякого интереса, как на вещь, которая использована и должна быть выброшена. Их взгляды пересеклись, и в этот короткий момент Хизер поняла многое... почти всё. Почему это существо неслышно сопровождало её с самого начала кошмара. Почему оно помогало ей, подкидывая то радиоприёмник, то фонарь. Проводник Бога в грешный мир, рука, качающая Его колыбель, ангел-хранитель Богоматери, Валтиель отвернулся от неё и спрыгнул вниз с плеча Бога, не переставая трясти бугристой головой. И тьма, скопившаяся у ног Бога, поглотило его, забрало в ещё один цикл небытия, из которого день назад его вырвал зародыш, шевельнувшийся в чреве Хизер. Его предназначение было выполнено. Бог увидел свет.

Сколько раз он спасал меня? – обречённо подумала Хизер. Сколько раз я умирала, а он возрождал меня, не давая умереть Богу вместе со мной? А я-то думала, почему мне так везёт...

Она умирала. Не раз. И даже не два. Срывалась вниз с поломанной лестницы и сворачивала себе шею, попадала под колёса поезда, мчащегося по ночным рельсам, находила мучительную смерть в пасти монстра. Но потом... когда всё было кончено, истерзанное, бездыханное тело забирало к себе пупырчатоголовое создание, наречённое ангелом Валтиелем. Оно вращало красные вентили – их скрип поворачивал время вспять, туда, где напуганная, измученная, но ещё живая Богоматерь заглядывала в глаза собственной смерти. И всё повторялось вновь, оборот за оборотом, словно кто-то всемогущий нажимал кнопку «Продолжить» на своём всемогущем пульте, пока... пока Хизер не оставалась в живых и не находила в себе силы продолжать путь.

Откровение ужасало. Тошнота накатила вновь, застлав глаза кислыми слезами. Хизер закричала, и был свет, и была тьма, и была она сама, застрявшая между небом и землёй, упавшая на колени перед Богом, набирающим силу. Опять, как давеча: не было ни красной пелены, ни боли. Осталось только опустошение, абсолютный вакуум, разрывающий изнутри. Хизер медленно подняла голову и посмотрела на Бога.

В иконах и стенописях Создателя изображали громадной неясной фигурой, источающей белое сияние, и Он возвышался над всем миром, попирая планету; вокруг головы Его сиял золотой нимб. Ничего из этого здесь не было. А была – тварь, шатающаяся на костяных ногах, которые не держали уродливое, непропорционально большое туловище. Нижние рёбра торчали сквозь плоть; мясо цвета дорожной пыли то и дело отрывалось от гнилых мышц и со шлепком падало на мягкий пол, очерченный кругом. Через центр пола, пересекая круг, проходили тысячи прямых. Длинные руки доходили до колен и кончались подобием кисти. Между пальцами капало что-то прозрачное, напоминающее слюну. Лицо существа всё ещё было скрыто за ширмой.

ЭТО Бог?