Тихое баронство

— Не знал. Что не Эдмунд прислал, верю — из-за алмаза. Дорогой он.

— Точно! И не я.

— Согласен — и не ты. Иначе бы мне сказала, что она пришла от тебя.

— Угу. Думаю, все же надеялась к тебе в кроватку забраться. А кто послал нам, неизвестно, одни предположения. Ты допрашивал?

— Не успел. Аделаиду Черныш заставила признание написать. Про убийство там ничего не было.

— Это понятно, надеялась, что ее просто выгонят. Ладно, что мы все о плохом? Как тебе поместье в Айзенерде?

— Честно?

— Честно не надо. Мог бы хоть из вежливости похвалить. Хочешь еще парочку?

— Ну уж нет!

— Я так и думала. Маленький Эдмундик растет. Хорошенький такой! Стахушка, спасибо тебе за него. Показать, сам понимаешь, не могу — муж вновь ревновать начнет. Я его только-только убедила, что у нас с тобой было лишь один раз, и то по его приказу.

«Морозная роза»

Сразу после завершения похорон Шарлотта Лоренция приехала со своими сопровождающими. «Морозная роза» оказалась обычным прутиком. Но девица его очень торжественно посадила в землю, полила из фляги какой-то специальной водой и погладила своим розовым сиянием. Почти сразу, прямо при нас, прутик выпустил три маленьких листочка. Затем с четверть часа садовник выслушивал наставления, чего не надо делать с цветком. Еще четверть часа, может быть, немного дольше, происходило любование и поглаживание сиянием черной розы. На этом программа минимум была выполнена и меня стали наставлять в женской косметике.

Главное, что я узнал — мои снадобья не без недостатков. То есть флакончики просто прелесть, но их содержимое надо бы доработать. Критика происходила во время прогулки по розарию, девушка опиралась на мою руку, от нее пахло какими-то нежными цветами, поэтому я соглашался.

Во-первых, лавандовый крем не имеет цвета лаванды. Это самый главный минус. Вот, например, почти такой же по действию ромашковый крем имеет цвет ромашки и пахнет ромашкой, а у меня?

Жемчужный крем есть и у них, только не из морского, а из речного жемчуга. Быть может, он не столь силен, как мой, но сам крем чуть сияет, а значит, он привлекательней.

Говорила она значительно многословнее, но при этом была так мила и симпатична, что мне не приходилось делать вид, что я ее слушаю, мне действительно была приятна речь Шарлотты. Хотелось замереть и смотреть, не отрывая от девушки взор.

Уже по поездке в Гремячий Поток и по розарию я понял, что девушка любит покритиковать чужую работу. Но не воинственно, а искренне считая, что она пытается сделать лучше.

Мы уже шли по дороге к башне, когда Шарлотта перешла к другим косметическим рецептам. Оказалась, что у них любая бабка-травница может дать мне сто очков форы, а в ее старой потрепанной тетрадке хранится тысяча рецептов на все случаи жизни. Тут я усомнился:

— Так уж и тысяча!

— Может быть, несколько дюжин, — смутилась девочка. — Вы сами посмотрите, я вам принесла одну тетрадку. Уже когда-то давно велела служанке переписать, но записи мне не пригодилась.

Я оглянулся и увидел, что сопровождающие не торопятся и довольно далеко отстали.

— Шарлотта, вы так добры. Как я могу отблагодарить вас за такой подарок?

— Никак не надо.

— Может быть, вы разрешите, чтобы я поцеловал вас в благодарность?

— Что вы! Конечно, не разрешу! — гордо задрала нос девчонка.

— А без разрешения можно? Просто по дружбе?

— Без разрешения? По дружбе? — Шарлотта неуверенно замялась.

Пользуясь задумчивостью и тем, что нас за небольшим поворотом никто не видел, обнял подругу и запечатлел поцелуй на сладких губах девочки. От них пахло земляникой.

— Что вы делаете! — немного деланно возмутилась Шарлотта. — Папа узнает, будет сильно ругаться! На меня и на вас.

— Коли будет ругаться, мне необходимо еще раз поцеловать вас. Чтобы было за что страдать. А то как-то грустно получать выволочку всего за один-единственный дружеский поцелуй.

Шарлотта не возражала, видимо, с ее точки зрения какая-то логика в моих словах была. Даже стала слабо отвечать. Тогда я усилил напор.

— Но согласитесь, так несправедливо — я вас поцеловал, а вы меня еще нет!

Девица задохнулась от возмущения моим коварством, но послышался разговор догнавших нас сопровождающих, и она промолчала.

Оставшуюся часть пути девица шла, почти прижавшись, тяжело опиралась на мою руку и тайком бросала опасливые взгляды на Капитолину. Если та раньше не догадалась, зачем мы ушли вперед, то сейчас уж точно должна что-то заподозрить.

В башне я получил толстую тетрадь, переписанную четким почерком, и перелистал страницы, пока гости приводили себя в порядок на палисандровом этаже — девушке он больше понравился. Действительно, сборник рецептов травницы, когда-то надо найти время и разобраться с ним.

За обедом Капитолина невинно поинтересовалась:

— Что это ваша негритянка целует руки Шарлотте Лоренции и называет ее Шарла-ханум?

— Уважает, наверное, — предположил я.

— Как будущую хозяйку? — предположила в свою очередь дуэнья.

— Возможно, Черныш была бы не против. Но сначала нужно поинтересоваться мнением самой Шарлотты. Нужна ли ей такая служанка?

Пунцовая девчонка уткнулась в тарелку.