Тихоня

– Почему бы и нет? – пожал плечами парень. – Но я считаю, что мисс Грант и мисс Скотт не стоит присутствовать при этой беседе.

Какие-то игры в шпионов, честное слово. И будет особенно обидно, если нас с Ребеккой действительно выставят. Ну… С Ребеккой – бог с ней, пусть уходит, а вот меня разрывало от любопытства…

– Думаю, здесь молодой человек прав и присутствие девушек только помешает, – вмешался профессор Бхатия. – Подождите за дверью.

Луна казалась разочарованной и, похоже, уже была морально готова показать свою темную сторону. Но хорошее воспитание – на то и хорошее воспитание, что не позволяет спорить и стучать ногами.

Оказавшись в коридоре у запертой двери, мы со Скотт переглянулись. Наверняка на наших лицах было совершенно идентичное выражение обиды и разочарования. Правда, Ребекка старалась сохранять видимость благопристойности.

– Ты зачем сдала Фелтона и меня проректору? – спросила я первым делом у нее.

Мне-то казалось, что это была самая что ни на есть большая ошибка: злить Кассиуса Фелтона. Или то, что для обычного человека – верная смерть, для Луны лишь повод для того, чтобы не разговаривать с парнем пару дней?

Целительница вздохнула, поправила выбившуюся из прически золотистую прядь и ответила:

– Ну уж точно не для того, чтобы испортить отношения с Кассиусом… Я-то думала, он хотя бы признается в том, что происходит. Но план явно провальный… Теперь еще объясняться с Кассом… Думаю, он обиделся…

Я бы на его месте точно обиделась.

– Хорошо, если не бросит после такого-то… – фыркнула я, не сумев до конца скрыть собственное злорадство.

Было для меня что-то мелочно-приятное в том, что королевская пара может распасться. Желательно со скандалом, который приравнял бы Фелтона и его девушку к простым смертным.

Ребекка Скотт как-то странно на меня посмотрела и рассмеялась.

– Нет, Кассиус меня точно не бросит. Тут ни единого шанса.

Я бы на ее месте не особо на это рассчитывала: при всем внешнем несовершенстве, девушки к Полозу разве что не в очередь выстраивались. Хотя… Ни одна из наших местных барышень действительно и в подметки не годилась утонченной Луне.

– Может, подслушать? – предложила я, заинтересованно косясь на замочную скважину.

Ребекка неодобрительно посмотрела на меня и заявила, что поступать так дурно никак нельзя. А потом добавила:

– И все равно тут никак не подслушать…

– Пробовала?

– Кассиус рассказывал.

Мне понемногу начинало казаться, что весомая часть жизненного опыта Скотт была получена способом «Кассиус рассказывал».

– То есть он бывает тут часто? – спросила я.

Девушка пожала плечами.

– Да, кажется… Не знаю, об этом он со мной предпочитает не разговаривать.

Какая же секретность… Прямо как у агентов разведки, честное слово.

Беседа профессоров с Фелтоном длилась никак не меньше двадцати минут, за которые мы с Ребеккой успели переговорить о фильмах, музыке и даже немного заскучать. Уйти ни ей, ни мне и в голову не пришло: во-первых, мы могли опять понадобиться, во-вторых, интересно же… Лично меня больше всего занимал вопрос: что скажет Луне ее парень, как только получит возможность это сделать.

Когда дверь кабинета наконец открылась, мы увидели декана Бхатия, который велел нам заходить. Разумеется, мы подчинились.

Первым делом я нашла взглядом Фелтона… Но тот выглядел возмутительно буднично: то есть казался воплощением аристократического снобизма. Ни волнения, ни растерянности, ни смущения… Проректор тоже держалась как и до того, как мы вышли, разве что профессор Бхатия улыбался одними только уголками губ. Как по мне, слишком уж саркастично.

– Итак, мисс Грант, хотелось бы уточнить, почему вы использовали без какого бы то ни было предупреждения заклинание, которое может нанести существенные увечья? – обратила свой гнев уже на меня проректор. – Вы учитесь на кафедре огня. Вам с первого курса читали технику безопасности! Вы просто не имели права поступать так неосмотрительно!

Ну да, нам читали семестр за семестром эту пресловутую технику безопасности. За это время все огневики поверили в то, что нам даже чихать нельзя без предупреждения… Ну как же, могут полететь искры!

В прямом смысле.

Чаще всего на первом курсе случаются такие печальные эксцессы. Магические способности просыпаются лет в шестнадцать-семнадцать, когда не то что с заклинаниями не совладать – с гормонами и то справиться не удается. Подростки – они и есть подростки. В итоге любой нервный срыв сопровождается небольшими стихийными бедствиями.

Или крупными.

Мне еще повезло, что я по темпераменту сангвиник: разум властвует над эмоциями, а не наоборот. А ведь все равно однажды после ссоры с родителями подпалила шторы в спальне. Родители, правда об этом так и не узнали: потушила мгновенно и сама, а шторы в тот же день купила новые.

– Но этот человек напал на Ребекку Скотт! – искренне возмутилась я, не понимая, в чем, собственно говоря, проблема. – Или лучше было бы, если бы тот человек что-то ей сделал?

И в словах проректора, и в моих словах был свой резон, и это особенно сильно раздражало.