Тиховодье

Человек десять сгрудились в начале очереди. От лестницы на второй этаж, к ним торопливо шагали двое полицейских. У одного работала рация. Она услышала треск помех и женский голос, разобрать смогла только «… ребенок…».

На спине выступил пот, футболка прилипла к телу.

Протиснувшись между зевак, она вскрикнула, увидев, что они разглядывали лежащего на полу Макса и бледное лицо Саши, сидящего на корточках рядом и пытавшегося его поднять.

– Максим! – закричала она и, отпихнув мужа, впилась в плечи ребенка. Сын открыл глаза.

Жив, господи спасибо тебе, жив.

– Вы мать? – произнес кто-то из толпы. – Он толкнул его.

Она подняла голову. Какие-то люди обступили ее мужа отнюдь не с добрыми намерениями, но полицейские уже были рядом. Женщина в серых капри и с жёлтым рюкзаком указывала на Александра.

– Я все видела, – сказала она Кате. – Мальчик сказал, что хочет в туалет, а этот… он толкнул его с такой силой, что ребенок запнулся за сумку и упал, ударившись головой. Звук при этом был такой, будто орех раскололи.

– Мама, – прошептал Макс и моргнул. – Я просто…

Веки дернулись и нервно сжались. Он опять моргнул, но не так как делал это раньше. Излишне резко.

– …хотел писать.

– Если это ваш муж, – обратилась к ней дама в капри. – Вот что я вам скажу, берите ребенка и бегите от него. Добра с ним не ждите.

– Непременно…

Отпуск был испорчен. Александр не разговаривал с ними все две недели, что они были на Канарах. Каждое утро он собирался и уходил из номера, возвращаясь только за полночь еле стоящим на ногах от выпитого. В случае необходимости он изъяснялся жестами и междометиями

Макс моргал, не переставая в течение полугода. Это оказался нервный тик.

4

На окружной дороге было темно и пустынно. Но сегодня этим она мало отличалась от остальных городских дорог.

Светофор возле заправки «Лукойл» мигал желтым. Яркая неоновая вывеска магазина «24 часа» отражалась на темных лужах и мокром асфальте. Они не один раз заправлялись здесь во время летних поездок в деревню, где у родителей Александра был дом. Старый, деревенский, настоящий. Из почерневшего от времени оцилиндрованного бруса. С покосившимися стенами и покатым полом. И пах он, так же как старые деревенские дома.

Точнее вонял.

В отличие от мужа, проводившего там каждый летний выходной, ей никогда не нравилось бывать в деревне. Она считала себя городским жителем и гордилась этим. Она не знала, чем кабачок отличается от цуккини и не видела никакой романтики в созерцании закатов и в кормлении собственной кровью комаров или клещей. Спустя полчаса в деревенском доме ей переставало хватать воздуха, и она начинала задыхаться. Катя полагала, что виной этому аллергия на деревянную труху или пыль, может быть на не видимую глазу плесень, проевшую стены дома. Поделившись подобными мыслями с мужем, в ответ она услышала, что, если у нее и есть аллергия, – это аллергия на работу.

Конечно, это была неправда. Ей стало обидно, но спорить с ним, возражать и доказывать что-то она не стала, – к тому времени она уже лишилась части иллюзий на его счет. Просто с тех пор всякий раз она начала находить повод, чтобы не ездить в деревню.

Первый месяц Александр злился, но вскоре стал уезжать туда даже в будние дни, уверяя, что строит там баню. Но она догадывалась, что в реальности он там или пьет, или привозит с собой проституток.

На лобовом стекле мелькнуло вульгарно накрашенное женское лицо. Глаза с поволокой томно прикрыты, губы в яркой влажной помаде. Облик проститутки истекающей похотью. Женщина облизнула губы и улыбнулась. На смену ему всплыло лицо седого мужчины с аккуратной клиновидной эспаньолкой. Он выглядел озабоченным, его губы шевелились, он о чем-то спрашивал. Затем еще одно лицо, расплывчатое и смазанное, за ним еще. Её затянуло в омут из сменявших друг друга глаз, ртов, всклокоченных волос и лысых голов.

5

Большое приключение, вот что их ждёт, уверяет её Александр. Сама не зная почему, она верит ему.

Сидя на заднем сидении, она разглядывает поля, и полуразрушенные фермы мимо которых они приезжают.

Раннее утро. Над полями стелется плотный туман. Им полностью скрыты перелески и лощины. Среди клубящихся сгустков, проступая из белесой пелены, показываются и пропадают темные силуэты.

Коровы.

Она удивлена. Ей казалось, их уже давно не выгоняют на пастбища. Неподвижные и жуткие стоят они посреди тумана. Похожие на инопланетные механизмы, скрывающиеся и ожидающие команды от материнского корабля, в этот момент выходящего на орбиту Земли.

– Большое приключение, парень! – повторяет Александр.

Какой я тебе парень, думает она, совсем допился, скоро черти начнут мерещиться.

Но вслух не произносит ни слова.

Вся ситуация кажется нелепой. Начать с того, что она сидит на заднем сидении, куда никогда раньше не садилась. Это всегда было место сына. Он легко пробирался между креслами, Александру не приходилось для этого даже опускать спинку или отодвигать их. Для нее же отсутствие вторых дверей являлось той причиной, по которой она возненавидела эту машину.