Тильда. Маяк на краю света (СИ)

— В обмен на свою, — пробурчала я недовольно и попыталась встать.

Кастеллет мгновенно напрягся.

— Это как — «в обмен на свою»?

— А вот так. Финтэ обещала меня отпустить, если ты умрешь. А так… — я отвела глаза, сообразив, что не стоило этого всего ему рассказывать.

Потому что это было жестоко. И я даже не думала сомневаться и выбирать. Я кашлянула:

— Пусти. Я сама решила, я не жалею.

— А так — мы оба взаперти.

Он ослабил хватку, и я смогла подняться. Поправила одежду, маску, волосы. Прошлась по комнате. Ого, даже туалетный столик есть. А маска… мне даже очень к лицу. Сглотнула, заметив его отражение. Чак следил за мной потрясенным взглядом. Будто я сделала что-то невероятное. Что?.. Каждый поступил также.

И не потому, что любит или не любит. А потому, что это по-человечески.

Я деловито уточнила, опускаясь на пуфик:

— Надеюсь, ты не потерял ларипетру и цепочку?

Чак вздрогнул, будто очнувшись, встал и энергично отряхнулся: настолько, что брызги долетели даже до зеркала. Я задумчиво стирала каплю за каплей пальцем. Кроме Чака и моего лица в маске, в нем отражалась голубая пучина, начинавшаяся за прозрачной стеной. И с десяток зависших перед нашей комнатой сирен. Вид у всех был умиленный. Они… все это видели. Стыд какой. Мы теперь… будто спектакль в Опере для этих хвостатых дамочек. Я поднесла руки к лицу. И снова вспомнила, что маска скрывает весь возможный румянец по всякому поводу.

— Сейчас проверю… — хватился Чак карманов.

Они не должны знать! Еще отнимут… Я поспешно метнулась к нему, повесилась на шею и прошипела:

— Под одеялом проверишь… На нас смотрят…

Кастеллет с готовностью и по-хозяйски обнял меня одной рукой. Потрясенным шепотом сообщил в самое ухо:

— Конечно, мне льстит часть про одеяло, но… Сожалею. Нас ограбили, Тиль.

Я отпрянула, заглядывая ему в лицо. Что⁈ Он сокрушенно качал головой.

— Ни компаса, ни шкатулки, ни ларипетры, ни цепочки.

Я бросилась к стене, где на нас по-прежнему пялились улыбавшиеся до ушей сирены. Если у них есть уши. На дне… совсем блекло светилась ларипетра. Она терялась среди золота, камней шкатулок и сундуков. Мамина шкатулка тоже была где-то там… И даже компас королевы Мерче. Подводная сокровищница, она же тюрьма, она же театр.

И у нас теперь нет даже средства выбраться.

Я сползла на пол и схватилась за голову.

— Тиль… — коснулась моего плеча рука мужа, — ну, не расстраивайся… Мы что-то придумаем, непременно.

Что бы мы ни придумали — даже если мы сможем выбраться из комнаты-клетки, у нас нет шансов. Добраться до ларипетры до того, как сцапают, будет чудом. А соединить ее с серебром, которое еще в куче сокровищ надо отыскать — и подавно. Мы выберемся, только если нам позволят. А нам не позволят — король Басс живое пока тому доказательство. Теперь целью будет не жить, а выжить — из «мозгов» не превратиться в «мясо». Писать научные трактаты о подводной жизни сирен, которые никто никогда не прочтет.

А ведь мне предлагали… А я его жизнь выбрала. Жизнь авантюриста, в котором резко взыграла застарелая ненависть. И пожизненное заключение под водой на потеху сиренам.

Если бы… Если бы его никогда в моей жизни не случалось!

«Любовь делает нас по-настоящему живыми».

Тогда ты никогда бы не ожила по-настоящему, Тиль. И — ради жизни на дне моря?.. Я ударила ладонями по полу и заскулила, раскачиваясь. Кастеллет неожиданно прижал меня к своей груди, начал гладить волосы.

— Ну, прости… это все моя вина… Трусишка…

— Да, твоя… — тихо подтвердила я. — Можешь любоваться теперь на короля Басса сколько влезет — он наш сосед.

Выскользнув из мигом ослабших Кастеллетовых объятий, я зашагала туда и обратно. Пытаясь успокоиться, начала разглядывать нашу прозрачную стену. Потрогала рукой. Эластична, будто натянутая ткань, но… не больше. Проплывающая мимо сирена махнула хвостом и подмигнула. Обнажила острые зубы в улыбке. Я отпрянула. Новая реальность. Привыкаем, Тиль. Король привык? И ты привыкнешь.

Король. Он улыбался и изобразил приветственный поклон. Я бессознательно сделала свой лучший книксен. Король подошел к столу. Я вытянула шею. Он что-то писал.

Что же, Тиль… Раз жизнь изменилась… придется приспосабливаться. Условия не так уж плохи. Туалетный столик, пуфик, два кресла, шикарная кровать на гнутых ножках и с великолепными перинами, шкаф, письменный стол.

Я подлетела к нему в три шага. Чернильница, бумага, перья и карандаши. Слава Видящему! Шкаф — так, что у нас тут?.. «Естествознание», «Книга о траволечении»… «История и обычаи архипелага Вольных Торговцев». Автор… «в пересказе со слов барда Сваля». О-о! А вот это сокровище! Я тут же сгребла книгу и прижала к груди.

Обвела взглядом новое жилье и… врезалась им в соседа, о котором успела забыть. Маньяке, которого я люблю, прости Видящий. Он стоял посреди «комнаты"-"аквариума» и сверлил взглядом короля, что показывал листок бумаги с надписью: «Я Тириан Басс. Приветствую в пещере Финтэ Серебряной».

— Тириан Басс, — процедил Кастеллет сквозь зубы, будто выплюнул. И бросился на стену с воплем: — Убийца!