Тильда

СТО ЛЕТ, нет, лет пятнадцать уже не встречала людей, чтобы были крепки, как скалы. Повсюду либо борзые двойные стандарты, либо жалобное нытье в оправдание своей гнуси. А окончательно добил меня вот какой момент. Решила я прыгнуть в телевизор и вписаться в музыкальную программу «Артист». Заманил прямой эфир. Беспрецедентное, согласитесь, и крайне редкое явление для нашей многоуважаемой громадной страны. И тут вот канал «Россия» таки взял и решился вещать по-настоящему прогрессивно. Плюс заманила идея: человек поет перед громадной стеной, а зритель в это самое время голосует. Если испытуемый набирает безусловное количество голосов, стена величиной с дом поднимается, и наш герой попадает в народные объятья. Отлично, думаю. Не избито. Подставы быть не может. Наконец-то телек предложил мне хороший эфир, а то сплошь караоке, прыжки с вышки и вбивание в буквальном смысле в чужую шкуру. Обрадовалась я и пошла сидеть в жюри. Компания подобралась зашибенная – бесподобные Евгений Маргулис и Николай Фоменко плюс молодая певица Юля Савичева. Сели мы и стали смотреть и слушать кастинг. Люди приходили, надо признать, разные. Уровень мастерства то убивал, то радовал. Четыре дня сидели мы и наблюдали истеричек, бардов, голосистых пустышек, рэперов-сосунков, законсервированных в ретро стариков с молодыми лицами, пары, дуэты, хоры, тетю, которая заговаривала перед нами пчел, парня из Самары, который, не имея слуха, то выл Scorpions, то срывался в Преснякова, девушку в кокошнике, девушку в венке, девушку в шляпке, девушку в брекетах, девушку с пером, юношу с укулеле, девушку, которая все никак не могла собраться и спеть и неожиданно для всех и, мне кажется, в первую очередь для себя, сообщила, что у нее вот прямо сейчас происходит МЕНСТРУАЦИЯ (Фоменко выкинуло из кресла, на котором он корчился, и воображаете, каким шуткам был дан зеленый свет). Одним словом, богата земля русская, ой, не так – государство российское – талантами. Было, кстати, очень много действительно интересных ребят. Их мы с вами будем наблюдать с 5 сентября. И я вообще-то не об этом. Считайте это краткой справкой. Вынесло меня, когда в студию зашел священник русской православной церкви. В рясе, в очочках, задрипанный, с сосулями жиденьких волос по плечам. Зашел с гитарой наперевес, раскладным туристическим брезентовым стульчиком (такие в большом количестве можно найти на склонах Грушинского фестиваля) и деревянной замусоленной коробочкой для милостыни! И все это всерьез. По правде то есть. Теперь репертуар. Молитвы? Псалмы? Бог с вами! Нет! Поднявшись на сцену, он первым делом пробубнил, что две его песни «поет Илюха Черт». Мы несколько замялись, не решаясь поверить, что он имеет в виду солиста питерской группы «Пилот» Илью Черта. Оказалось – да. На фига он нам это сообщил, не знаю. Для солидола, вероятно. Но не важно. А дальше он сел на брезентовый трон, затренькал на нестроящей гитаре и стал нести ахинею про царя, которого мы не можем отыскать, про мирские утехи, упоминал отца нашего, евреев и все-все-все, что еще может жить отнюдь не в просветленном церковью и верой сознании, а в воспаленном убогом мозгу человека, полагающего себя священником. И все это в рясе и с крестом на груди. Если вас не коробит и вы считаете, что подобная выходка со стороны православного священнослужителя вполне себе уместна и не позорит сан, дальше читать не стоит. Если вы считаете, что подобный недостаток самоконтроля со стороны служителей Бога уместен, дальше не читайте. Евангелие светским быть ну никак не может. Я ушла из студии. Зачем себя травить? А Коля с мертвым лицом подошел к «батюшке» и попытался объяснить ему, что то, что сейчас мы наблюдаем – беспредел, существующий в современной православной церкви, и следствие этих самых двойных стандартов, провоцирующих священнослужителей пускаться во все тяжкие мирские, светские развлечения, начиная от программы «Артист», заканчивая золотыми «ролексами» от прихожан. Вот такое время. И такая вера. Салман Рушди сказал по этому поводу просто: «Когда заканчивается вера в веру, общество идет ко дну». Справедливое замечание, ребята, не так ли? Я не хочу ко дну. И не хочу, чтобы наше общество всосало болото неверия и вранья. Я хочу, чтобы нам по-прежнему могло быть стыдно. Стыд – катализатор совести человека, только он нас отличает от животных. И всем нам четверым – и Юле, и Евгению, и Фоме – было стыдно за человека, который с коробкой для милостыни блеял под софитами и камерами, нашпигованными в стены студии. Но мы его отпустили на свободу. Мы оказались более милосердны, чем его коллеги, отправившие девчонок из Pussy Riot в тюрьму. И не из телевизионной мекки, а из стен суть милосердной обители – церкви.

Oh when the saints go marching in… (далее по тексту, друзья).

Журнал «Русский пионер», сентябрь 2014

I have a dream