Тим

— Я вроде как хворал все время, пока тебя не было. Так странно! Мне не хотелось есть, а от телевизора у меня болела голова. Даже в «Сисайде» мне не становилось легче и пиво казалось невкусным. Папа сказал, что я просто невыносим, поскольку не в состоянии ни минуты усидеть на месте.

— Ну, ты ведь еще и по Дони скучаешь. Наверное, ты чувствовал себя очень одиноко без Дони и без меня.

— Дони? — Он произнес имя медленно, словно пытаясь понять, что оно для него значит. — Право, не знаю! Мне кажется, я вроде как забыл Дони. А вот тебя не забыл. Я думал о тебе все время, все время!

— Ну, теперь я вернулась, а значит, все плохое осталось позади, — весело сказала Мэри. — Чем мы займемся в эти выходные? Как насчет того, чтобы поехать в коттедж, пусть для купания уже холодно?

Он просиял от радости.

— О, Мэри, отличная мысль! Давай поедем в Госфорд прямо сейчас!

Она повернулась к нему и улыбнулась так нежно, что Арчи Джонсон сейчас не узнал бы ее.

— Сначала ты позавтракаешь, мой юный друг. Ты похудел за время моего отсутствия, и нам надо снова откормить тебя.

Жуя последний кусочек второй отбивной, Тим удивленно уставился на нее, сосредоточенно сдвинув брови.

— В чем дело? — спросила Мэри, вглядываясь в него.

— Не знаю… Я как-то странно почувствовал себя, когда утешал тебя… — Он силился найти подходящие слова в своем лексиконе, чтобы объяснить яснее. — Как-то очень странно, — неловко заключил он, так и не подобрав нужного слова и понимая, что внятно выразить мысль не удалось.

— Может, ты почувствовал себя совсем взрослым, как папа? Ведь утешить другого человека — поистине взрослый поступок.

Лицо Тима мигом утратило расстроенное выражение и расплылось в улыбке.

— Точно, Мэри! Я почувствовал себя совсем взрослым!

— Ты доел? Тогда давай быстренько соберем вещи и тронемся в путь поскорее: сейчас темнеет рано, а нам надо успеть хорошо поработать в саду.

Холодный сезон в окрестностях Сиднея заслуживает названия зимы разве только в глазах слабокровных местных жителей. Эвкалиптовый лес сохраняет листву, с утра до вечера светит теплое солнце, растения продолжают давать почки и цвести, природа не погружается в странное, сонное оцепенение, как в более холодных климатических поясах.

Сад у коттеджа представлял собой пышный цветник, полный маттиол, георгинов и желтофиолей, насыщавших воздух благоуханием на несколько сотен ярдов вокруг. Зимой лужайка стала ухоженнее и зеленее, чем когда-либо прежде. Мэри покрасила стены домика в белый цвет с черной окантовкой и заново покрыла железную крышу серебряной амальгамой.

Въехав на маленькую полянку, где стоял коттедж, она невольно залюбовалась. Сейчас дом выглядел совсем иначе, чем шесть месяцев назад. Она повернулась к Тиму.

— Знаешь, Тим, а ведь ты превосходный критик! Посмотри, насколько красивее стал коттедж — а все потому, что ты сказал, что тебе не нравится коричневый цвет, и заставил меня разбить сад. Ты оказался совершенно прав, и сейчас все выглядит гораздо лучше, чем раньше. Теперь приезжать сюда истинное удовольствие. Нам надо подумать насчет дальнейших усовершенствований.

Тим засиял, польщенный неожиданной похвалой.

— Мне нравится помогать тебе, Мэри, потому что с тобой я всегда чувствую себя совсем нормальным. Ты прислушиваешься к моим словам. И потому мне кажется, будто я взрослый мужчина, как папа.

Она заглушила двигатель и нежно посмотрела на Тима.

— Но ты и есть взрослый мужчина, Тим. По-другому я о тебе и не думаю. Почему бы мне не прислушиваться к твоим словам? Твои предложения и критические замечания всегда очень дельные и полезные. Не имеет значения, что говорят о тебе другие, Тим, я всегда буду считать тебя совершенно нормальным.

Он запрокинул голову и расхохотался, а потом резко повернулся к ней, чтобы показать свои глаза, блестящие от подступивших слез.

— О, Мэри, я так счастлив, что чуть не плачу! Видишь? Я чуть не плачу!

Она выпрыгнула из машины.

— А ну-ка, лентяй, берись за дело — и никаких проявлений слезливой сентиментальности! Мы и так расчувствовались сверх всякой меры сегодня утром! Живо переодевайся в рабочую одежду, нам надо много чего сделать до ланча.

16

Однажды вечером, вскоре после возвращения из экспедиции Арчи Джонсона, Мэри прочитала в «Сидней морнинг гералд» статью под заголовком «Учитель года». В ней говорилось о замечательных достижениях молодого школьного учителя, работающего с умственно отсталыми детьми, и она стала для Мэри толчком к более основательному исследованию данной темы. В свое время, увидев на полках местной библиотеки ряд книг по проблемам умственной ретардации, она взяла их и проштудировала, но только по прочтении газетной статьи ей пришло в голову заняться более глубоким изучением вопроса.