Тимбервольф

– Я не ученый, всего лишь старый вояка. Но даже у меня, с моим минимальным набором знаний, закономерно возник вопрос. Как он догадался, что у террористов существует запасной план? Молчишь? Полевые испытания нужно продолжать. Необходимо понять, как он поведет себя в условиях полной автономности. Что касается боевых навыков Конрада, я вижу, что он готов. И операция в комплексе лишний раз это доказала. Но одного больше к операциям не привлекать. Нам нужна надежная страховка.

– Джина, – майор кивнул, – безусловно, сэр, идея работы в паре не может не оправдать себя. Между Джиной и Конрадом налажена связь. Но, вернувшись к выводам, подтвержденным данными испытаний Джины, – он покачал головой, – она не готова. Что еще больше расшатает его эмоциональное состояние…

– О чем ты говоришь, – скривился Дельгадо. – Эмоциональный фон.… Всего лишь инстинкты, которые легко подавить. На данном этапе испытаний твои сомнения неуместны, – Дельгадо поднял вверх ладонь, останавливая офицера. – Не забывай, ты мой заместитель. Решение все равно принимать мне. При других обстоятельствах я бы принял во внимание твое недовольство Джиной. Да у меня и у самого большие сомнения насчет эффективности этой пары. Но пока она рядом, он будет находиться в рамках допустимого риска. Да и прикрытие ему совсем не помешает. Помните главное, она – всего лишь спусковой крючок. Наш туз в рукаве. Если что-то пойдет не так, она устранит его, – закончил Дельгадо и посмотрел на своего заместителя.

У того дернулась левая щека, но штабная выучка помогла майору сдержаться, сохранив каменное выражение лица. Дельгадо усмехнулся, глядя на него, молодого, жадного до карьерных успехов и продвижения по служебной лестнице, офицера. Офицера, не нюхавшего пороха. Не знающего, что это такое, лежать несколько суток в грязи, ходить под себя, боясь пошевелиться под снайперскими прицелами. Не знающего, что такое рукопашная схватка, когда видишь врага так близко, что ощущаешь запах пота и крови. И потом стоять у расстрельной стенки, в строю из пленных, где пулю получит лишь каждый второй. Любимое развлечение аборигенов. Когда ставят к стенке, и ты уже смирился со смертью – это проще. Но когда так.… А потом, уже избежав смерти, сидеть за столом в окружении хитро улыбающихся арабов. Есть вместе с ними, прислушиваясь к вкусу пищи, ожидая, что тебя в любой момент отравят. Эти изысканные изуверства ломали людей. Его не сломали. Лишь сделали жестче и крепче. Давно это было. Его война. Так давно, что иногда ему казалось – все, что происходило с ним там, было всего лишь сном. Тогда он был никто. Рядовой оперативник. Такой же, как сотня других. Где они теперь? Большая часть погибла. Оставшиеся перебивались скромной пенсией. Кто поумнее – ушел в бизнес, другим повезло, и им не пришлось менять имена, устроившись в разнообразные силовые ведомства. Дельгадо тоже мог оказался в числе тех, кого государство фактически отвергло. Но арабский плен перевернул его жизнь. Тогда он несколько суток провел в яме без еды и воды. Пока клетка над его головой не сдвинулась, и его, чуть живого, не бросили у разграничительной линии. Дойдя до края, заглянув в бездну смерти, он из пешки превратился в ферзя. Дельгадо лишь много позже узнал, что своим спасением обязан Александре, прошедшей, зачастую со слезами на глазах, все инстанции, до самого верха. Но старался в общении с ней эту тему не поднимать. Даже тогда, когда карьера пошла в гору, а Симон оказалась среди тех, кто выполнял его приказания. Когда же они стали чужими? Почти врагами? Ответов было несколько. Но главной причиной, наверное, было то, что он отвергнул ее, не желая вспоминать время, когда он, совсем юный офицер, оказался в плену. Этот не самый выдающийся факт своего прошлого, он, ставший главой оперативного отдела, удалил из личного дела. Вместе с ним ему пришлось забыть и об отношениях с Александрой, фактически предав ее. А его победное шествие по карьерной лестнице продолжалось. В распоряжение Дельгадо поступили неограниченные технические и человеческие ресурсы. Контроль над вооружением сосредоточился практически в одних руках – его руках. И вот теперь это. Лучшее оружие, которое он когда-либо видел. А самая объективная проверка любого оружия – это проверка оружия в полевых условиях.

***