Time Left Today (ЛП)

Он был почти уверен, что, как только напишет Люпину через десять лет после их последней встречи и только для того, чтобы попросить фотографии Джеймса Поттера, он тут же потеряет всё чувство собственного достоинства и самоуважения, которое он развил за это время, но если это заставит мальчика двигаться…

— Вы дружили с моей мамой? — Поттер по-совиному моргнул. — Какой она была?

Кошмарной , подумал он, как и ты . Он уже жалел, что открыл рот.

— Я расскажу тебе о ней, как только мы доберемся до места, где это будет безопасно.

— Вы должны пообещать.

— Обещаю, — сказал Северус, чувствуя привкус кислоты.

Мальчик задумался на мгновение. Северус искренне надеялся, что тот смягчится: он достаточно хорошо помнил ядовитое упрямство Джеймса Поттера и достаточно долго учил детей, чтобы бояться подростковых истерик, а потом ещё была Лили, конечно. Лили могла не казаться упрямой, но только потому, что она никогда не признавала ни одного исхода, при котором она не получила бы того, чего хотела. В общем, если он не сможет убедить мальчика, то они никуда не пойдут. Поттер был маленьким, но не настолько, чтобы Северус мог нести его в гору, брыкающегося и вопящего.

В высоких хвойных деревьях над ними щебетали птицы, которых не трогала атмосфера вокруг. В воздухе пахло древесиной и утренней росой.

— Нет, — наконец решил мальчик с мрачным выражением лица. — Вы говорите это только потому, что вам нужно, чтобы я пошел с вами.

— Я… что ты хочешь, чтобы я сделал, Поттер, дал нерушимый обет?

Поттер прикусил губу.

— Возможно, — сказал он, — Что такое нерушимый обет?

У Северуса появилась идея.

— Это магическая клятва, дав которую, ты уже не можешь нарушить, иначе будешь наказан смертью. Ритуал достаточно прост в исполнении.

Он ждал, пока мальчик размышлял, его глаза прищурились и излучали подозрение. Конечно, сомнения Поттера были полностью обоснованы: для клятвы требовалось заклинание, которое не имело силы, если не выполнено следующее условие, и для этого требовалось три человека.

Северус лгал сквозь зубы.

— Ладно, — решил Поттер,— Да.

— Очень хорошо, — сказал Северус. Он преклонил колени на влажной земле. — Возьми мою руку. Я, Северус Снейп, клянусь…

— Нет, подождите, стойте!

Северус стал подозревать, что это будет долгий день.

— А если что-то случится, и вы не сможете? Например, что, если вы сильно поранитесь и вам придется отправиться в больницу, или…

— Это можно оговорить в клятве.

— Но мы не сможем все предусмотреть! — У мальчика снова началась истерика. — Я не хочу, чтобы вы умерли!

Это не работает, понял Северус. Настало время кардинально изменить подход.

— Послушай меня, Поттер, — приказал он. — У тебя есть выбор. Ты можешь либо принять риск того, что я могу не выполнить своё обещание, и пойти со мной, чтобы мы могли найти безопасное место, где ты сможешь поесть, поспать и успокоиться. Или ты можешь остаться здесь…

— Нет, не уходите, — потребовал Поттер, что, как понял Северус, было не решением, а всего лишь страхом остаться в одиночестве.

— У тебя есть выбор , а у меня нет, потому что я не могу оставить тебя. Я бы предпочел, чтобы мы нашли безопасное место для продолжения этого обсуждения, но если ты решишь остаться, я останусь здесь с тобой. Однако я буду недоволен и уж точно не в настроении выполнять какие-либо обещания. Ты понимаешь?

— Да, — сказал Поттер, выглядя довольно разочарованным.

— Так какой твой выбор?

— Вам не нужно заставлять меня говорить это !

Любое чувство победы, которое он мог испытывать, вскоре было подорвано апатией, опустившейся на них обоих. Поттер шел позади него в угрюмой тишине, которую он каким-то образом смог наполнить огромным объемом смысла. Северусу не нравилось, что он сам чувствует настроение мальчика. С каждой напряжённой минутой ему становилось всё не по себе, и он поймал себя на том, что ищет, что бы сказать такого нейтрального.

Когда они взбирались на крутой холм с острыми камнями, который был весь изрыт горгульями в поисках корней, Поттер отказался взять руку, предложенную Северусом, чтобы помочь ему подняться.

Как только они выбрались из самых густых деревьев, тропа исчезла в поле высокой травы, усеянной лиловыми цветами. В то время, как Берлин был затянут тучами, солнце здесь палило свирепо, и всего через несколько минут макушка Северуса словно загорелась.

— Смотри, куда идешь, — сказал он мальчику, внезапно вспомнив, как запасался местными ингредиентами для зелий, когда был здесь в последний раз. — Агады любят прятаться в траве. Их яд может быть смертельным.

Мальчик ничего не ответил.

— Ты слышал, что я сказал?

— Мгмм.

— Тогда мне требуется подтверждение данного факта.

— Я же сказал, что слышал вас!

Северус полагал, что льготный период застенчивого ребенка действительно закончился.