Time Left Today (ЛП)

План был передан Северусу в половине седьмого утра за завтраком, поэтому у него было мало времени, чтобы указать Дамблдору, что наделение одиннадцатилетнего подростка могущественным магическим артефактом было в лучшем случае безрассудным. Кроме того, многочисленные попытки Северуса поймать мальчишку после комендантского часа превратились в бесполезную трату времени, и если директор считал это забавным, тогда у него было ещё одно дело. В любом случае, все это придется подождать.

Для отчета ему дали двустороннее зеркало, взятое прямо из фамильного склепа Дамблдоров и достаточно древнее, чтобы его магический след был почти неузнаваем для современного аврора.

Если бы Северус использовал его исключительно для проповеди о подходящих рождественских подарках для одиннадцатилетних, возможно, это преподало бы Альбусу урок о том, какие следует дарить подарки.

Несмотря на теплую погоду, ветер на палубе был свирепым. Мужчины и женщины фотографировали друг друга на фоне черных волн, смеялись, когда волосы падали им на лица, теряли шарфы, гонялись за шляпами, кричали вслед детям, которые слишком сильно перегнулись через перила.

Поттер, к счастью, в основном воздерживался от движений, примостившись, как цыпленок, на уродливой зеленой скамье. Его голые лодыжки покрылись мурашками там, где они касались холодного металла. Его ботинки были потерты. Северусу это нравилось: ему было на что смотреть, когда он не хотел видеть лицо мальчика.

«От Ньюхейвена до Дьеппа», — мысленно повторил Северус, — «из Дьеппа в Париж.»

При следующем порыве ветра в ушах у него глухо загудело, а руки зачесались от порыва дотянуться до палочки и наложить заклинание воздушного пузыря.

В последний раз он творил магию в Хогсмиде, когда удалил с помощью Эванеско немного летучего пороха, который Поттер рассыпал на полу.

В течении многих лет он не оставался без магии больше нескольких часов за раз, так что его руки чувствовали себя странно, его пальцы напряглись, позвоночник покалывал. Ему придется привыкнуть к этому: с отслеживающими чарами несовершеннолетних волшебников на Поттере они не могли рисковать и использовать заклинания вокруг него. Ни в Британии, ни в какой-либо стране, подписавшей соглашение о передаче данных отслеживания союзникам по договору Международной конфедерации волшебников ст. 77.

И Северус должен признать: он провел все утро, притворяясь, что слышал об этом раньше.

— Официально ведется расследование, но пока нет приказа взять Гарри под стражу в Министерстве, — сказал ему Альбус, — но мы должны исходить из того, что вскоре это изменится, и что они уже следят за его передвижениями за пределами дома. Ты должен доставить его в страну, которая не была частью договора, и пока ты этого не сделаешь, вам придется путешествовать исключительно маггловскими средствами.

— О какой стране идёт речь? — Северус не хотел показаться, будто ничего не знает, поэтому попытался: — Россия?

— Финляндия тоже не подписала. У меня есть там старый друг, который может ненадолго приютить вас, пока я работаю над балансировкой ситуации здесь. Я бы не просил тебя об этом, если бы не считал это необходимым, Северус. Я ненавижу отнимать у тебя твое лето, но немногим я могу довериться в этом, и нет никого, кто так привык к маггловскому миру, как ты.

Верно. Он подумал, что мир магглов звучит не так плохо, если твоя жизнь все равно пуста.

Иногда он задумывался об этом. Конечно, некоторые люди по обе стороны окопов обманывали себя оптимизмом и жили так, как будто всякая угроза рассеялась; но были и такие, как Уизли, как Малфои, те, кто прожил свою жизнь и даже во время войны производя потомство, поднимаясь по служебной лестнице в Министерстве, женившись, покупая дома и сочиняя книги — Северус не мог себе этого представить. Могли ли они по-настоящему заботиться, по-настоящему внимательно относиться к этим ничтожным планам повседневной жизни, зная, что их долг лежит в другом, зная, что все это временно, неосновательно, отвлекает?

Он подумал, может быть, они умственно ограничены. Возможно, они были не в состоянии ежедневно ощущать тяжесть, размах военных действий, приближающееся множество возможных вариантов будущего, свою крошечную роль в лабиринте переплетения жертв. Как дети или как пьяницы, они видели только мир, в непосредственной близости от них, и действовали на своем участке земли в блаженном неведении о горящей деревне неподалёку.

Лили также вышла замуж и родила ребенка во время войны, но это было другое. Ее внимание было именно там, где оно должно было быть, и только к несчастью, что она выбрала брак с Джеймсом Поттером, как средство для достижения желаемого повышения в магическом мире.

А ребенок… что ж, этого Северус не мог объяснить, но он предположил, что она была вынуждена сделать это из-за какого-то кратковременного сбоя в работе высших отделов мозга. Она не хотела детей, когда училась в Хогвартсе. Если она стала жертвой гормонов или общественного давления, Северус вряд ли собирался осуждать ее за это.