Тимур. Тамерлан

— Смотри, а то передумаю и прикажу сейчас казнить и тебя, и твою жену, и твоего сына, — пригрозил великий эмир.

Мирза вздохнул:

— Согласен и на это, о премудрейший из всех царей на земле.

— Отлично. Итак, вот Коран… Хотя и без него обойдёмся. — Тамерлан отодвинул от себя книгу. — Итак, даю честное чагатайское слово, слово барласа, что до конца дней моих сохраню тебе жизнь и составлю завещание, по которому ты получишь полную свободу и деньги, дабы жить как тебе заблагорассудится. Ну а теперь ты давай своё русское слово.

Мирзе Искендеру вспомнилось, как много раз Тамерлан клялся жителям покорённых городов не устраивать разгрома и не казнить мирных и невинных и как легко эти клятвы нарушались. Но делать было нечего.

— Даю честное русское слово, что когда допишу тайную свою повесть, то на тех же листах начертаю одну из сур Корана.

— И сдашь её в самаркандское книгохранилище, — добавил Тамерлан требовательно.

— И сдам её в самаркандское книгохранилище, — повторил Искендер послушно.

— Ну, вот и отлично, — вздохнул Тамерлан с облегчением. — Теперь я могу спокойно заняться своими дальнейшими делами. В тебе я могу быть уверен, ты не нарушишь своего слова. Ведь нет?

— Не нарушу, хазрет, обещаю, — сказал Искендер.

— Смотри! — Взгляд Тамерлана вдруг стал особенно тяжёлым. — Если же нарушишь, то очень пожалеешь. Не бойся Тамерлана живого, бойся мёртвого. Ступай и жди, когда я позову тебя. Можешь пока заняться своим сочинением.

Искендер оцепенело смотрел на своего государя. Фраза из сна! Произнесённая теперь наяву, она заставила Искендера усомниться: а не сон ли и это? Быть может, он всё ещё в зиндане и сошёл с ума от одиночества, горя и сырости, и теперь явь и сон перемешались в его сознании, и сон настолько реален, что кажется явью?

— Что ты так смотришь? — спросил Тамерлан. — Уж не хочешь ли задушить меня?

Как только он произнёс это, сапсан, сидящий у него на плече, подпрыгнул, на лету раскрывая крылья, ударил Искендера клювом в лоб и запорхал под потолком. Искендер очнулся от оцепенения, потрогал пальцами лоб, увидел кровь, встал, поклонился и отправился прочь. Выйдя за дверь, он громко выдохнул и тихо пробормотал по-русски:

— Дьявол!

Глава 54 Искендер о Тамерлане (Продолжение)

После великой битвы анкарской многочисленные отряды чагатаев преследовали побеждённых по всем сторонам Анатолии. Внук Тамерлана, Магомет-Султан, наступая на пяты, преследовал Баязетова сына, Солимана, и достиг его в Бруссе, где Солиман, не готовый к обороне, едва успел сесть на корабль и отплыть от берега, даже не захватив ничего с собою. Несметные сокровища Бруссы достались победителям вместе с обширным гаремом султана Баязета, в который свозились самые красивые жёны со всего мира.

Окончательно утвердив свою победу, Тамерлан объявил торжества, и целый месяц турки и путешественники были свидетелями того, как ликующая чагатайская орда пировала в местности, именуемой Киютайе. Баязета царь Самаркандский чествовал и не обижал, осыпая милостями и превознося его ум и силу, которые вовек были бы несокрушимы, ежели б не было такого человека, как Тамерлан. Баязет в душе зело злился на победителя и однажды, пылая гневом, молвил тому обиженное слово. У Тамерлана же припасены были унижения для поверженного врага своего, и тотчас по его знаку в огромную вежу, где шло пиршество, вступили обнажённые жёны из гарема Баязета. Они покорно несли в руках блюда и напитки и на глазах у оскорблённого супруга своего принялись подавать это гостям.

В другой раз, когда Баязет в порыве гнева хотел было ударить своего победителя кинжалом, Тамерлан повелел усадить несчастного в тесную клеть, столь узкую, что в ней можно было токмо лежать. И сию клеть ставили возле коня Тамерлана, а царь Самаркандский на неё становился и с неё взлезал на седло. После он извлёк Баязета из клети той и вновь принялся осыпать ласками и милостями, играл с ним в шахи и всегда выигрывал, ибо Баязет впал в тоску и печаль лютую. И так его эта туга скрутила, что когда поехали в Самарканд, Баязет по дороге умер от горя. Тогда Тамерлан возвратил тело султана его сыновьям и отдал все почести при погребении Баязета. Суждено же было такому случиться, что доблестный Магомет-Султан, внук Тамерлана, пленивший Баязета в битве при Анкаре, имел несчастье подавиться и умереть во время поминальной тризны по усопшему великому султану. Пришло время и Тамерлану погоревать в землях Анатолийских, а не токмо радоваться.