Тёмный дом

— А вы, что нет? — слабо спросил Ян, встав на шатающиеся ноги и держась за решётку камеры.

Пара усмехнулась:

— Как видишь, не совсем. Мы выше человека. Более совершенные существа.

— О тебе теперь все говорят, — усмехнулся тот, что поменьше, блеснув глазами.

— Не понимаю. Что значит «более совершённые»? Вы точно такие же. Почему я здесь? Я ничего не сделал. Почему обо мне говорят? — нахмурившись, спросил Ян, потирая голову в месте удара.

— Я тебя в клочья порву! — заверещал мужчина из соседней камеры. — Расхаживал тут! Живой! Мешок денег!

Тот, что побольше усмехнулся:

— Как видишь, посадили тебя ради твоей же безопасности. Но ты не боись, мы тебя не тронем, нам легавый рявкнул, что если рыпнемся, то сразу в костёр, а нам жизнь пока дороже денег.

— Но почему? Я вам ничего не сделал. — продолжал расспрашивать Ян.

— Спросонья мозг отсох? — расхохотался тот, что поменьше, — на органы тебя сбыть хотят, разобрать и себе вставить. Да за твоё тело дом можно купить, если не больше. Когда стало понятно, что бессмертие не спасает физическую оболочку, так все с ума посходили! Кто успел обратиться пока живёт, иных растерзали. Голодные гиены, чтоб их! Ты, как я вижу, давненько на улицу не выходил, а? А всё-таки зря сюда пришёл. Это тёмный дом — могила. Слышал о таком? Да есть одна старая сказка про «тёмный дом», как раз в тему. Кто бы не зашёл внутрь, а прежним не вернулся. Кто как его называет: и чиновничьим, и скотобойней, и даже целым миром. «И ждал тёмный дом гостей, и верил он, что не найдётся человека, способного жуткое проклятье переломать, ибо так было заведено: кто войдёт, не выйдет более прежним — да отыскались четверо героев, возомнивших себя божьими посланниками, да сгинули, поддавшись порокам: гордыне, стремлению к материальному, власти и унынию», — тот, что поменьше пожал плечами, — так детская сказка, ничего особенного.

— Зараза! Только выйди, я тебя убью, клянусь убью, если от тебя что-то останется! — кричал мужик из соседней камеры, вытянув руки за решётку. Потом он расхохотался. — Счастливая жизнь так близко! — мужик со всей силы ударил железные прутья, отчего те затряслись.

Внезапно дверь холла, соединявшего камеры, открылась. Оттуда вошёл комиссар, облачённый в плотный чёрный костюм, на его плече виднелась красная лента. Взор вошедшего, пылающий огнём ненависти, устремился на Яна. Он с грохотом протопал к камере, принялся шарить рукой у себя на поясе, перебирая ключи.

— Эй, товарищ комиссар! Отдайте его мне! Я знаю нужных людей, вместе попилим и себе что-нибудь останется! — обратился мужик из соседней камеры.

Комиссар застыл. Медленно подошёл к мужику из соседней камеры, тот начал улыбаться, но недолго — полицейский схватил его за горло и начал с силой бить по лицу, потом открыл тому рот, сжал бледный язык и медленно проговорил: «Ещё одно слово будет последним» и как ни в чём не бывало отпустил бедолагу, молча свалившегося на пол.

— Что ж, похоже на этом наш скромный разговор навеки подходит к концу, — удручающе произнёс тот, что побольше, — было приятно увидеть последнего живого человека на земле.

— Да уж, — кивал тот, что поменьше, — не думал, что ещё увижу такое чудо. Наверное, именно это чувство испытывал пещерный человек, смотря на обезьяну. Мы, товарищ комиссар, вашего особого подопечного не трогали, всё по регламенту-с. — откланялся он, полицейский даже не глянул в их сторону.

Тюремная дверь, наконец, открылась. Сзади в холле появилось больше полицейских. Они смотрели на Яна, по большей части, пренебрежительно.

— На выход. — буркнул комиссар с красной лентой.

Ян обречённо повиновался.

— Мне тоже было приятно с вами пообщаться. Прощайте. — сказал он напоследок сокамерникам, те уважительно кивнули.