Тёмный Лорд

Никакой опоры под рукой не оказалось — юноша ухнулся вниз в какую-то яму на глубину почти в человеческий рост, но тут его падение замедлилось, и тело с сухим шелестом закачалось в глубине. Он попытался извернуться в узкой длинной могиле, оказался в горизонтальном положении. Понял, что слегка приподнялся, повернулся на спину. Перед самым лицом колыхались коричневые кисточки, за которыми просвечивало сереющее небо. Те же кисточки плотно прикрывали и всё остальное тело.

— Ты цел?!

— Ты как?

— Жив?

Одно за другим появились над ним испуганные лица однокурсников. Битали понял, что, улёгшись на холм, в реальности оказался немного ниже уровня земли.

— Ну, и гад же ты, сосед! — душевно сообщил Кро. — Предупредить не мог?

— Под тобой яма с водой, а из неё камыши растут, — на лице недоморфа расцвела счастливая улыбка. — Они тебя и держат.

— Это не камыш, это тростник, — не преминула уточнить Горамник.

— Да хоть черешня, — безмятежно отмахнулся Надодух и продолжил свою мысль: — Кисточки укрывают — вместо одеяла. Они тёплые, я проверял. Тут, вообще, голым нужно лежать. Если в такой постели раненый или больной под себя сходит, то всё вниз проваливается и растениями усваивается. И всем хорошо. А Ниназович, дурак, от таких отказался. Мозги у старика отсыхать стали.

— Мне не нужно ходить под себя, Надодух. Мне нужно провести обряд.

— Так и пожалуйста! Мягко и тепло. Других постелей здесь всё равно пока нет.

— Во время корсовинга ему может стать жарко, что тогда? — напомнила Анита.

— Это же камыш! Кисточки можно в любую сторону повернуть. Или в гущу собрать. Хочешь — как под периной, жарко будет. А хочешь — холодно, как на улице.

— Тебе удобно там, Битали? — присела рядом Генриетта, опустила руку и нащупала его ладонь.

— Странно немного, — пошевелился Кро. — Словно в воздухе висишь. Зато ничего не отлежу.

— Солнце уже над деревьями. Может, на завтра отложить? До ночи не успеем.

— Нет. Раз уж решился, нужно начинать. Второй раз может уже не сложиться.

— Если сегодня начнёшь, значит десять раз подряд с промежутком не меньше суток и не больше двух, — напомнила Горамник. — Готов?

— Поздно спрашивать, Анита. В последний миг не отступают.

— Тогда давай, дыши. Глубоко, полной грудью. Не торопись, делай примерно в полтора раза больше вдохов, чем обычно, и на весь объём. Ничего не бойся, мы здесь. Случится что не так — вытащим, не пропадёшь.

— Ты чего тут пристроилась? — вдруг взъярилась Вантенуа. — Отойди от него! У него Надодух проводником быть должен.

— Ты тоже давай отходи! — потребовала Горамник. — Всё, Битали, успеха. Забудь про всё, слушай только себя, свои…

Договорить ей не удалось. Кто-то резко дёрнул Аниту в сторону, и обе девушки скрылись за краем ямы.

— Дыши, я здесь, — уселся у бёдер Битали недоморф. — Я через всё это уже прошёл. Поначалу страшно, потом привыкаешь. Дыши. — Надодух вдруг поднял голову, спросил в сторону: —

А Филли говорил, дышать, как обычно.

— Твоему Филли только леших дрессировать! — звонко отозвалась Горамник. — Все справочники советуют полтора вдоха против обычного и частое собачье в случае спазмов и судорог.

— Сиди здесь, не подходи туда! — не менее громко добавила Генриетта.

— Очень надо! Мне твой полудурок, как блоха собаке, нужен, — перешла на шёпот Анита.

— Ага, как же! Думаешь, я не слышала, что ты после его дуэли говорила? Раньше никому был не нужен, а теперь только на него и гадаете.

— Это Деборе задание давала!

— А вы все и рады стараться… — Шёпот перешёл в тихое шипение. — Контрольные давно сдали, а ты опять на него через воду смотрела.

— Он одни семёрки получал. Вот я и смотрела, откуда…

Голоса наконец-то перестали различаться, слившись с шелестом камыша, стрёкотом кузнечиков и бормотанием ветра. Вдох за вдохом свежий ароматный воздух наполнял грудь Битали до краёв, как ливень — забытые на улице чашки и тарелки. Минута, другая, третья… Кро ощутил лёгкий шум в голове. Не боль — слабое головокружение. Ещё десяток вдохов — головокружение усилилось, начало разливаться по телу. Все мышцы медленно пробирало странной, непривычной щекоткой, и вскоре они начали подёргиваться помимо его воли. Он хотел сказать об этом соседу — но лицо недоморфа странно задёргалось, меняя цвет и очертания. Сохранялся только голос, поддерживающий правильное дыхание:

— Глубоко, глубоко. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Не останавливайся! Дыши, дыши…