Тёмный привкус восторга

Оба раза, едва ощутив вкус Гектора, инстинкт толкал Ноэль за край, который она не видела, пока не становилось слишком поздно. Он был для нее наркотиком, способным разрушить любой барьер, быстро опьяняющим, неумолимо нагревающим, засасывающим все глубже и глубже на дно либо глубокой пещеры одиночества, либо яркого, всепоглощающего ложа страсти.

Черт, в этот раз ей даже не понадобилось пробовать его вкус. Она пала в тот момент, когда он появился перед ней, и не было никакой возможности это остановить. Каждая клеточка ее тела жаждала ощутить его руки, его прижимающееся тело.

Черт бы побрал Гектора и его неотразимость. Теперь она хотела большего, большего с ним, и отдала бы себя больше себя. Она бы попросила его пойти с ней домой, где отдала всю себя, без остатка.

Возможно. Секс на одну ночь никогда не был ее коньком.

Хотя, возможно, он захотел бы большего, чем просто одну ночь с ней. Возможно, он захотел бы остаться на ночь, увидеть ее вновь на следующий день, и на следующий. В конце концов, он ее желал.

Вот только он уже отдалился. «Сожалеешь?»

«Здравствуй, одиночество».

С Корбином она знала о конечном результате еще до того, как они легли в постель. Он ухаживал за ней и завоевывал, а затем оставался рядом, чтобы шлифовать свой приз. С Гектором она никогда не знала, и это не имело значения.

«Черт бы его побрал», — подумала Ноэль.

— Гектор… — начала она. Ноэль не была трусихой. Она просто спросит, чего он ожидает. Если он скажет, что они могут попробовать кое-что, чем бы это ни было, она отдаст всю себя отношениям. Если он скажет, что это конец… отвергнет ее в третий раз за время их знакомства… она ударит его ножом в яремную вену и спрячет труп.

Кроме того, это было ее первое расследование убийства. Главное — концентрация. Так что после выяснения отношений с Гектором ее разум прояснится, и она сможет раскрыть это дело и спасти положение. Легче легкого.

— Это было ошибкой, — сказал он, прежде чем Ноэль успела вымолвить еще хоть слово.

Просто ей повезло, что они достигли пункта назначения спустя секунду. Машина остановилась прямо перед линией полицейского оцепления. Гектор не стал вылезать из машины, а сидел внутри и ждал ответа.

Ошибка? Гребаная ошибка? Вау, это больно. Пока она наслаждалась тем, что они делали и все могли делать, он, очевидно, думал, опустить ее без кровопролития.

«Не реагируй. Ты подозревала». Ноэль приклеит на лицо счастливую улыбку, как всегда, и сосредоточиться на деле.

Улыбку было изобразить труднее обычного, учитывая эмоциональное потрясение дня. Нуждаясь в отсрочке, она выглянула в окно и поняла, что ведет себя как самая настоящая трусиха, какой ранее отказывалась быть.

Луна было полной и золотой. Машины заполнили все вокруг, повсюду мигали красные и синие огни. Широкое, открытое поле простиралось во всех направлениях, трава росла пучками, хрустящие листья танцевали от легкого ветерка.

Где же убитый, которого они должны изучить? Ноэль все тщательно осмотрела. Около пятидесяти ярдов грязи отделяла лента, но горстка офицеров, стоящих снаружи, скорее разговаривала, чем работала.

— Ноэль, — сказал Гектор. — Ты меня слышишь?

«Улыбнись, черт возьми».

— Конечно. Я же сижу рядом с тобой. — Она добавила. — Думаю, мне нужно было дать маме согласие. Ее старая подруга считает, что я идеально подхожу ее сыну — хирургу.

— Ну уж нет, — прорычал Гектор, но затем опомнился. — Но ты можешь делать что захочешь.

«Улыбнись!»

— И просто чтобы ты знал, снова повторится ошибочный случай с Барри, — сказала она, прежде чем смогла сдержаться.

Она не узнала ни одного из офицеров, никто из них не присутствовал на свадьбе, но это ничего не меняло. Один взгляд на нее и Гектора в их высококлассных нарядах и можно предположить, что они были на свидании с последующими горячими планами на ночь.

Если бы Гектор захотел продолжения, она бы улыбнулась. Теперь же… она просто желала спрятаться.

— Люди будут думать, что ты прижимался ко мне, пока шептал всякие пошлости.

— Мне очень жаль, но это просто… Подожди. Что?

Он повернулся в кресле, чтобы посмотреть на нее. Эти золотые глаза были полны эмоций, которые она не смогла описать. И, возможно, в лучшему. Именно тогда она могла отрезать ему яйца бритвой, прикреплённой к бедру.

Почему никто не хочет с ней остаться?

— Что за Барри? — потребовал Гектор, и в этот раз получилось прочитать его эмоции. Ярость, смертоносная.

Из-за нее? Как мило, но она не смягчится.

— Это парень, которому я так щедро подарила свою девственность. — Все выплеснулось из нее, негодование больше не казалось живым внутри, но было еще острее из-за сидящего рядом мужчины. — На следующий день, он всем рассказал о нашем поступке. Все парни хлопали его по спине за хорошо проделанную работу, а затем попытались залезть ко мне в трусы, словно у них тоже было право засадить мне, и все девушки, кроме Авы, обращались со мной как с чумной. Словно я могла украсть их парней своими блядскими способами.

— Скажи, что проучила его.