Тёмный привкус восторга

Ну, не в этот раз. Если А.У.Ч. в ней не нуждается, она откроет свое собственное агентство и предложит услуги в борьбе с инопланетными хищниками. Она не особо хотела быть агентом. Но Ава хотела, а значит, Ава это получит. Поэтому, следует отбросить мысли о новом агентстве. Ноэль сделает это, так или иначе.

— Напомни еще раз, почему мы рады здесь оказаться, — обратилась она к Аве, нуждаясь в одобрительной речи после непревзойденного спектакля, который ей пришлось показать для Трех слепых мышек снаружи.

— Мы собираемся изменить ситуацию, бороться с несправедливостью, бла, бла, бла.

— Последняя часть звучит знакомо, но я все еще по большей части пребываю в неведении.

— Ну, ты же помнишь ту часть, где говорится, что мы будем носить оружие и причинять людям вред на законных основаниях?

— Ах. Начинаю припоминать. — Но серьезно. Морите ее голодом, бейте, лишайте сна, но не забирайте пуховое одеяло. Или ее настоящий шерстяной ковер. Или слуг. Боже, чего бы она только не отдала сейчас за слугу, который позаботился бы о ней.

— Насколько здесь мило? — Ава повернулась на балерина на наркоте и раскинула руки. — Идеально, просто идеально.

— Ты слабоумная? Это место — дыра, — сказала еще одна стажерка, складывая свои рубашки и джинсы и кладя их в тумбочку возле кровати.

Которая стояла рядом с кроватью Ноэль.

Во-первых, никому, кроме Ноэль, нельзя так разговаривать с Авой. Никогда. Она любила Аву больше себя. Может, потому что доверяла в этом мире только Аве. Только подруга всегда говорила ей правду, ничего не скрывая. Только она считала Ноэль идеальной такой, какая она есть.

Во-вторых, важно с самого начала установить иерархию как в тюрьме. Чтобы никто не посмел их зарезать заточкой.

Быстрый поворот и удар со стороны Ноэль, и одежда девушки упала на пол, а ее трусики разлетелись во все стороны. Еще один удар, и девушка тоже грохнулась.

— Скажешь о ней подобное еще раз, и твои яйца разлетятся также, как и это нижнее белье. Поняла?

— Ноэль, любовь моя, — сказала Аву певучим голосом, бросая сумку на теперь свободную кровать. — Думаю, мы имеем дело с девушкой.

— О, моя вина. Мне так жаль, — сказала она стажерке таким же приторно-сладким голосом, которым говорила с парнями. Ее рука взметнулась к сердцу. — Я подумала, ты парень. Ох уж эти усы. Они каждый раз вводят меня в заблуждение.

Пыхтя и отдуваясь, данная персона вскочила на ноги.

— Чем ты собралась отрезать мои яйца, сучка? Они нас всех обыскали. У тебя ничего нет.

Вопрос дня: пришло время показать свой выкидной нож, который пронесла контрабандой?

И в следующее мгновение решила, что нет. Девчонка была плаксой. В автобусе черный и великолепный инструктор, Призрак, набросился на нее и назвал углеродной тратой пространства, и ее нижняя губа задрожала.

Говоря об унижениях. Ноэль не плакала с тех пор, как отец заплатил своему медицинском персоналу, которые поджарили ее нервные окончания и уничтожили болевые рецепторы, пока она оставалась в сознании, поэтому была уверена, что не заплачет, когда кто-то обидно ее обзовет.

Да, ее отец сделал немыслимое, чтобы защитить от чужих пыток, но это не меняет самого факта. В двенадцать лет ее привязали к каталке и разделали, как дыню.

И все потому, что за несколько недель до этого ее похитили и запросили выкуп. Чтобы доказать серьезность намерений, они послали родителям видео, на котором ее избивали, заставляли кричать от боли и умолять помочь. Поэтому, вернув ее, отец немного свихнулся.

Эта небольшая процедура по поджариваю окончаний заняла несколько наполненных мучениями дней, когда ее мышцы и сухожилия пронзали иглами, а иногда и сверлили кости. В эти дни казалось, что ей прямо в кровь заливали кислоту и разбитое стекло.

После каждой потери сознания доктора будили ее химическими инъекциями прямо в сердце. Кололи адреналин и подобные препараты. В конечном итоге ей пришлось говорить, когда где-то болело, чтобы они именно в том месте сосредоточили усилия.

Ну, болело все. Пока в конце она вообще не перестала что-либо чувствовать.

— Так и будешь стоять, трусиха? — фыркнула девушка.

Трусиха? Черт, нет. Ноэль была разной… испорченной, иногда жестокой и бестолковой, всегда великолепной… но никогда трусливой. Она пережила ад, о котором большинство людей видят кошмары.

«Если ты покажешь нож, в первую очередь, она убежит. А во вторую — распустит сплетни».

Этого хватит для исключения Ноэль из программы?

Ава поняла о ее готовности рискнуть, потому что подруга, которая знала ее лучше всех в мире, достала телефон из кармана, нажала несколько кнопок, наклонились и сказала: «Смотри, Ноэль. Смотри, что есть у Авы», — чтобы ее отвлечь.

— Что же такое… ох, как мило!

Голографическая фотография появилась над небольшим устройством.

Обычно Ава фотографировала ее, когда она выглядела неважно. Синяки под глазами… бум, вот и Ава. Похмельное утро… и снова Ава. Мерзкая простуда… привет, дорогая Ава. Но в этот раз Ноэль стояла, прислонившись в дверному косяку, засунув руки в карманы, с отсутствующим выражением лица, словно погрузилась в свои мысли.