Тёмный привкус восторга

И, да, он показала свой выкидной нож. Никогда не выходила из дома без него.

Двое встали так быстро, что их стулья упали позади. Третья осталась сидеть, сжав губы в линию.

— Нашу еду еще не принесли, и я не уйду пока…

— Она сказала сейчас.

Гектор постучал двумя пальцами по рукояти пистолета, висящего в кобуре подмышкой, и протестующая присоединилась к остальным. Они выстроились в линию и зашали прочь, скорее всего, намереваясь позвонить своим мужьям. Или адвокатам.

Ноэль засунула свой нож обратно в карман и заняла один из свободных стульев, затем жестом предложила Гектору сделать то же самое.

— Меня не волнует, из полиции они или нет. Избавьтесь от этих негодяев, — прорычала Бренда официанту. — Они меня оскорбляют.

— О, хорошо. Тимми, — сказала Ноэль, прочитав его бейджик. — Рада, что ты здесь. Мы будем есть яйца бенедикт, лосося, как на той тарелке, суп из лобстера и немного винограда. У вас есть сегодня виноград?

— Да, мисс Тримейн.

— Великолепно. И поторопись с заказом. — Она погладила свой (очень плоский) живот. — Малыш голоден.

— Конечно, мисс Тримейн.

С облегчением он убежал.

— Официант, — позвала Бренда.

Он проигнорировал ее, продолжая уходить.

Ноэль оперлась локтями на столешницу.

— Вероятно, ты не знала, но это место принадлежит моей семье.

Нахмурившись… или попыталась, поскольку ее черты застыли в маске вечного презрения… Бренда бросила салфетку на стол. Она пригладила слишком-красивые-для-естественного-цвета серебристые волосы. Ее глаза были скорее зелеными, чем карими, брови тонкими и изогнутыми в идеальную дугу.

— Тогда я уйду.

Когда она попыталась подняться, Ноэль схватила ее за руку и дернула вниз, не придавая значения возможной хрупкости костей.

— Ты останешься на месте, или я сделаю гораздо больше, чем просто вырежу свое имя на твоем лице. Я перегну тебя через стол и вырежу это на твоей задницей, — сказала она сладким голосом. И даже улыбнулась. — Это расследование убийства, и ты нам поможешь.

Выглядящая пластиковой кожа побелела как мел. Но, когда Бренда заговорила, ее голос остался сильным, сочащийся ядом.

— Ты разговариваешь со своей матерью также грубо?

— Не будь смешной. Со своей матерью я разговариваю намного грубее.

Уголки губ Гектора изогнулись, ямочки на щеках появились на секунду, но затем пропали.

Сердце Ноэль пропустило удар. «Нужно перестать замечать подобные вещи».

Свободной рукой Бренда схватила салфетку и вновь расположила ее у себя на коленях.

— Ладно. — Должно быть, внутри нее кипела ярость, поскольку ее хрупкое тело тряслось как вулкан, готовый извергнуться. — Но я посещаю это заведение в последний раз.

— О, нет. Гектор у тебя есть салфетка, чтобы вытереть мои слезы? — Ноэль отпустила женщина и откинулась на спинку стула.

Вздернув подбородок, Бренда рявкнула:

— Твоя мать узнает об этом.

— Пожалуйста, не забудь сказать, что я материлась, опозорила имя своей семьи и… я знаю, что этого еще не произошло, но обязательно случится… танцевала на столах. Я могу попросить Тимми все записать, чтобы ты не забыла.

— Ты действительно достойна порицания, как я и слышала.

Гектор заговорил впервые с тех пор, как сел.

— Еще раз так о ней заговорите, и я упеку вашу задницу за решетку по стольким обвинениям, что ваш адвокат будет подавать ходатайства о закрытии дела в течение года.

Глаза Ноэль расширились. Он только что ее защитил. Крутой Гектор, который не позволял себе ни о ком волноваться, только что ее защитил.

Черт, он причинял ей боль такими частыми изменениями в поведении.

— Погнали, — сказала она, прочистив горло. — О чем тебя спрашивал агент Смит? И что ты ответила?

— Разве ты не должна уже это знать? — фыркнула Бренда.

— Хватить болтать о ерунде. Отвечай.

Повисла тишина, затем Бренда качнула серебристой головой.

— Он спрашивал, упоминал ли Бобби, над чем работал в последнее время. Я ответила нет. Он спросил, встречался ли Бобби с кем-то. Я ответила да, с грязным куском алчного мусора. Он спросила, знаю ли я, где сейчас девушка. Я ответила да, в доме Бобби, так как они жили вместе. И на этом все, разговор закончился.

Эти детали они уже знали, но теперь и убийца в курсе. И Ноэль теперь не сомневалась, что звонивший был убийцей, и все больше убеждалась, что рабство здесь играет главную роль.

— Вы ужинали с Бобби в вечер его убийства, — заявил Гектор. — Что обсуждали? Кроме новой невестки.

— Она не моя невестка. — Бренда подняла бокал с вином и сделала глоток. — Но если вы хотите знать…

— Хочу.

— Ничего. Он сразу представил меня девушке, как будто я поддержала бы его выбор. Как будто приняла бы ее, иную.

Предвзятая сука. Хотя Ноэль общалась некоторое время с Бобби, она и понятия не имела, что его семейные отношения, не менее суровы, чем ее. Она могла только представить, через что эта старая летучая мышь заставила пройти Бобби за его слишком короткую жизнь. Негативная критика, условная любовь. Если вообще была хоть какая-то любовь.

Возможно, их матерей разлучили при рождении.

— Бобби упоминал, где встретил Маргарет? — спросил Гектор.