Тёмный привкус восторга

— Ты это уже говорил не один раз. Но позволь мне кое-что сказать. — Повернувшись, она посмотрела на него. Эти глаза цвета расплавленного серебра метали молнии. — Я была помехой для своей семьи всю свою жизнь. В следующий раз, когда захочешь сделать что-то для моего же блага, будь мужиком и сообщи. Они, по крайней мере, никогда не оставляли меня в неведении.

Он заслужил это. И ненавидел, по-настоящему ненавидел, что обращался с ней так же как Джексон…или хуже. Как будто она была вредителем, от которого легко отмахнуться. И внезапно ее комментарий о том, что ее отцу нравится «сама идея» обрела смысл.

Джексон хотел бы ее изменить. Ее отец, вероятно, тоже хотел бы ее изменить.

Позор им, потому что она идеальна такая, какая есть.

— Даю слово.

— Хорошо. — Она расслабилась, но незначительно. — Так что за План Б?

— Не моя история, чтобы рассказать.

— Эх! Ну, тогда расскажи еще о своих руках. Ты был у врача, проходил обследование?

Она бросала в него слова, каждое из которых было оружием.

Он все равно ответил, радуясь возможности хоть как-то удовлетворить ее любопытство.

— Нет. Кому можно довериться? Я был подавлен, и ты это знаешь.

Насколько это странно? Он перешел от того, чтобы никогда никому не говорить о своих способностях, к тому, чтобы рассказать мстительной женщине все, что она желает знать.

— Ты пытался…

— Все. Да. И даже будь я нормальным, ты не захотела бы встречаться с таким парнем, как я, поверь.

— Большое спасибо, что принял решение за меня. Ценю это. Действительно.

Он прочистил горло, игнорируя ее сарказм.

— Хорошо, Я собираюсь тебе кое-что рассказать о себе и хочу, чтобы ты выслушала. Не задавай вопросов и не смотри на меня.

Он не стал ждать ответа. Не стал ждать, когда Ноэль отвернется. Ему нужно это сделать, сказать ей и официально погасить пламя между ними.

— Я родился в «Углу Шлюхи», и мои родители были, очевидно, бедняками. Поэтому, чтобы заработать денег и потратить их на наркотики, они отдали меня и моего брата на человеческие петушиные бои. Перед каждым боем всех детей держали в клетках около недели. С нами обращались как с животными. Они решали, что мы едим и когда, и этого всегда было мало. Мы справляли нужду прямо в клетках. Таким образом, мы были дикими, когда выходили.

Он опустил взгляд на сиденье. Ее пальцы впились в винил.

— Нам никогда не приходилось сражаться друг с другом, — сказал он. — Моему брату и мне. Это единственное, что мы отказывались делать. Но однажды, во время драки, моего брата убили. Таким же проданным и использованным ребенком. Девушкой. Они притащили безжизненное тело Дина в мою клетку. Сказали, что я буду драться с этой же девушкой завтра. Я… сошел с ума. Убил ее во время драки, а потом убил своих родителей. Я сжег ринг и всех, кто находил рядом, дотла. Когда я закончил, не осталось ничего кроме пепла и эха криков.

Его голос в конце сорвался.

И все же он еще не закончил.

— Я сбежал. Спрятался. Но меня нашли власти. Я дал им новое имя, Гектор Дин, потому что Дин — имя моего брата. Также дал им фальшивое прошлое, и они отдали меня в приемную семью.

В течение нескольких лет я был настолько оцепеневшим внутри, что мои руки не давали о себе знать. Но однажды, кто-то толкнул меня очень сильно, и я его случайно убил. Затем сжег тело дотла, как тогда на ринге, чтобы никто никогда не узнал.

Он судорожно вздохнул, набираясь смелости.

— После этого я пытался быть осторожней, пытался сдерживать эмоции. И получалось, пока не встретил девушку. Киру. Я был просто подростком и хотел ее, а она хотела меня, и мы начали зависать вместе. Поначалу все было замечательно, я осторожничал, но однажды ночью, когда мы собирались дойти до конца, я тоже ее убил. Но я уже говорил тебе об этом.

Наконец тишина, тяжелая тишина.

— И вот теперь ты все узнала. Всю мою жизнь. Теперь ты хоть немного понимаешь, почему я тебя оттолкнул? Не просто из-за рук, а из-за меня.

— Д-да. — Ее голос срывался от эмоций, но Гектор не знал от каких. — Я все равно хотела бы тебя, — прошептала она.

«Хотела бы», — сказала она, и это причинило боль. Значит, больше не захочет. «Прекрати. Сейчас на карту поставлено больше, чем ее жизнь».

— А теперь ответь мне на один вопрос. С кем ты разговаривала по телефону ранее, по кому скучаешь и кого назвала сладким?

— С Авой.

Он не должен был ощущать облегчение… но ощущал. Глупо с его стороны. И все же Гектор сомневался, что когда-нибудь забудет эту женщину. И, черт возьми, он только что позаботился о том, чтобы она никогда больше не погасит его снова.

Глава 27

Спустя десять минут Ноэль все еще дрожала. Дрожала с тех пор, как Гектор начал свой рассказ. О, какую боль он перенес.

Она переживала за травмированного ребенка, которым он был, переживала за сильного, но сломленного мужчину, которым он стал. Но. Да, есть но. Он все еще не готов попытаться с ней, недостаточно ее хотел. И вот к чему все сводилось.

Машина съехала на обочину, затем остановилась полностью и припарковалась перед «Альфонсо», фестиваль снобов только для членов клуба.