Тёмный ручей

– Гриппом болеют не так, – говорю я ему очень серьезно. – Для этого нужно заразиться вирусом.

– Знаю, – он смеется. – Но все равно послушай добрый совет.

Я захожу в дом, надеваю куртку и перчатки, а когда выхожу снова, мистер Эспарца уже заканчивает собирать дробовик и направляется обратно в тепло. Бута, похоже, холод ничуть не беспокоит, но у него ведь шерсть. Он радостно спрыгивает с крыльца и начинает бегать вокруг меня. Некоторое время мы играем в «принеси палочку», потом я устраиваюсь за деревом, растущим во дворе. Я выбрал ту сторону дома, где меньше всего окон. Бут носится вокруг, поглядывая на меня. Наверное, другие люди считают его страшным – я знаю, что Ланни точно так считает, – но мне рядом с ним спокойно. Он не смотрит на меня так, словно я бомба, которая вот-вот взорвется, или как будто я собираюсь проткнуть чей-то воздушный шарик. Он думает, что я нормальный.

Хорошо ненадолго остаться одному. Никто не наблюдает за мной, не докапывается, что я чувствую. Я знаю, что все они хотят помочь. Но я этого не хочу. Прямо сейчас – не хочу.

Я достаточно далеко от хижины, чтобы никто не услышал меня, пока окна закрыты. И глазеть на меня тоже не смогут – за спиной у меня дерево. Бут плюхается рядом со мной и снова кладет голову мне на ногу, и я несколько минут глажу его.

Потом наконец сую руку в карман и достаю телефон и аккумулятор. Кручу их в пальцах – снова и снова. Я знаю, что это плохо. Очень плохо.

«Но я уже наполовину плохой, верно?» Во мне половина от моего папы, а у него внутри живет монстр.

Носить при себе телефон, который может напрямую соединить меня с папой, – это почти как играть со спичками. Одновременно весело и страшно, и если начнешь, то уже не остановишься.

Пока не обожжешься. Или не сгоришь.

Думаю о том, что случится, если я позвоню ему. Воображаю, что он скажет мне. Как будет звучать его голос. Как он удивится и обрадуется, узнав, что я сохранил этот телефон. «Здравствуй, сын, – скажет он мне. – Я знал, что ты сможешь это сделать».

Я помню, как он говорил это мне: «Я знаю, что ты сможешь это сделать», когда учил меня плавать в бассейне. Я до смерти боялся, но он был рядом со мной. Поддерживал меня, когда я бултыхался в воде, пока я не смог держаться на поверхности сам. Он научил меня лежать на воде на спине.

Еще он брал меня поплавать на одно из озер – потом говорили, что там он топил убитых им женщин. Знаю, что должен ненавидеть это, но я помню, какой тогда был хороший день, как папа радовался, когда мы с ним плыли на лодке, а потом кувыркались в холодной мутной воде, гонялись друг за другом вокруг лодки и плескались водой. Он позволил мне выиграть. Он всегда позволял мне выигрывать.

Я помню все это так ясно потому, что папа почти никогда не уделял мне внимания, и когда он это делал, когда он был настоящим папой… это были самые яркие и счастливые дни в моей жизни.

Только сейчас до меня доходит, что мама и Ланни никогда не ездили с нами плавать. Всегда только он и я. И мне даже не приходило в голову спросить почему.

«Не делай этого, – снова говорю я себе. Я постоянно думаю это. – Отдай телефон мистеру Эспарце. Или мисс Клермонт. Может быть, это поможет поймать папу и снова отправить его в тюрьму».

Но если я это сделаю, это будет означать, что папа окажется на один шаг ближе к смерти.

Смотрю на Бута.

– Есть хочешь? – Я вроде как шучу, а вроде как и нет. – Поможешь другу? – По крайней мере, если пес съест телефон, я буду не виноват. Никто не будет виноват.

Он облизывается и снова роняет голову мне на ногу. Телефон его не интересует.

Я сдвигаю заднюю крышку и вставляю аккум. Потом включаю телефон, смотрю на пляшущую надпись ПРИВЕТ и жду, пока загорится экран. «У тебя мало времени, – говорю я себе. – Пойми, что ты хочешь сделать, и сделай это».

Я не хочу звонить ему. Я не готов звонить ему. Это слишком. Поэтому вместо звонка я начинаю набирать эсэмэску:

привет пап я скучаю по тебе

Долго смотрю на это сообщение. Чувствую, как слюна Бута пропитывает мои штаны. Становится еще холоднее, при каждом выдохе у меня изо рта идет пар. Я начинаю считать – по одному выдоху за каждую букву, которую я только что набрал.

Потом начинаю стирать строчку.

привет пап я скучаю по

привет пап я скучаю

привет пап я

привет пап

Останавливаюсь. Нужно выключить телефон, вынуть батарейку и выкинуть все это куда-нибудь в заросли, где их промочит дождь, закоротит контакты, и всё будет так, как будто у меня вообще не было этого телефона.

Я не могу это сделать. Я не должен этого делать. Это плохо. Это опасно.

Но это все равно как желание баловаться со спичками. На этот раз Ланни не войдет и не начнет орать, чтобы я прекратил, пока не спалил весь дом.

Здесь нет никого, кроме Бута, который смотрит на меня печальными глазами. Я нажимаю кнопку «Отправить».