Тёмный ручей

Я чувствую, как он ворочает меня, словно тряпичную куклу, пока я пытаюсь справиться со своими дергающимися мышцами. Мои руки скованы за спиной чем-то вроде наручников. Меня поднимают и перебрасывают через плечо. Он останавливается, чтобы взять мой рюкзак и мой пистолет, и через несколько секунд выходит из номера. Закрывает дверь и поправляет маску, чтобы та полностью скрывала его лицо. Я смутно вижу, как мимо движутся ржавые железные перила. Ледяная корка на асфальте толстая и скользкая от еще не замерзшей воды поверх нее. В этот раз мы с Сэмом взяли комнаты на первом этаже, и сразу по другую сторону ограждения тянется парковка, полная неподвижных, безмолвных, обледеневших автомобилей. В одной или двух комнатах я вижу свет. Пытаюсь собраться с силами. «Кричи!» – приказываю себе, но не могу. Я едва в состоянии даже сфокусировать взгляд. Мое тело сейчас – словно запертая клетка.

Чувствую, как мой похититель слегка поскальзывается на льду, когда загружает меня в кузов фургона, и надеюсь, что он упадет, но он успевает ухватиться за открытую дверцу. Затем залезает внутрь, тащит меня вперед и делает что-то, чего я не вижу, но я чувствую, как он тянет меня за безвольные скованные руки, а потом слышу щелчок. Я лежу на потрепанном ковре, но под ним холодный металл.

Я испытываю дурацкое чувство признательности, когда он берет толстое флисовое одеяло и набрасывает на меня. По крайней мере, я не замерзну до смерти.

Хотя это могло бы быть гораздо лучше того, что ждет меня теперь. У меня нет телефона. Сэм далеко.

Никто никогда не узнает, куда я делась. Разве что полиция просмотрит камеры наблюдения, если тут таковые вообще есть; впрочем, все могут счесть, что я просто уехала куда-то по собственной инициативе.

Мой похититель заканчивает устраивать меня, и я слышу, как с гулким ударом захлопывается дверь кузова. В фургоне пахнет ржавчиной, маслом, к этому примешивается застарелый запах жареной еды. Ко мне начинает возвращаться ощущение собственного тела, и это тело всё сплошь болит, однако это пустяки по сравнению со страхом, душащим меня. «Я одна. Я одна, и Сэм никогда не узнает, куда я пропала».

Новая мысль закрадывается мне в голову, и вместе с ней приходит смертельное, душераздирающее отчаяние. Странный голос Сэма по телефону. Его колебания. Что он хотел сказать мне? Что они идут за мной?

Причастен ли к этому Сэм?

Я гоню эту мысль прочь, потому что такое неприкрытое предательство – слишком больно, чтобы я могла выдержать. Стараюсь не думать о том, что будет со мной, но не могу отделаться от этого. Я знаю. Я видела результаты развлечений Мэлвина. Слезы текут из моих горящих глаз, и я понимаю, что плачу не о себе. Я плачу о своих детях, которые никогда не узнают, как сильно я их люблю. Я просто исчезну во мраке, превращусь в кучку костей на дне озера, и меня никогда не найдут.

«Пожалуйста, – молю я Господа, не уверенная в том, слышит ли он меня. – Пожалуйста, не допусти, чтобы они думали, будто я бросила их. Делай со мной все, что угодно, но избавь их от этой боли. Дай им знать, что я сражалась за них. Пожалуйста».

Слышу, как мой похититель влезает на водительское место, а потом машина рывком трогается с места, и мы едем в ледяную ночь, и я даже не знаю, куда мы направляемся. Ужас и потрясение начинают слегка отступать – достаточно, чтобы я могла дышать. Чтобы я могла думать о том, что мне делать.

«Это именно то, чего ты хотела, – говорю я себе. – Ты хотела, чтобы Мэлвин пришел за тобой. Теперь тебе нужно лишь прожить достаточно долго, чтобы это оказалось полезным для твоих детей. Выживи».

Теперь я не могу полагаться на Сэма. Я не могу полагаться ни на кого, кроме себя. Вся моя жизнь свелась к этому.

Хотела бы я больше не испытывать такого страха…

20 Сэм

– Спокойно, – говорит мне Майк. – Следи внимательно.

Я слежу, сидя в холодном салоне его черного «Джипа». Мы припарковались в дальнем углу стоянки, под прожектором, который не освещает нас, зато ослепляет любого, кто посмотрит в эту сторону. Почему-то я не был удивлен, обнаружив, что Майк вернулся в Ноксвилл; он знал, куда мы направляемся после Уичито, и я решил, что он выслеживает Гвен, выжидая, пока ФБР добудет свидетельства, которые позволят ему получить федеральный ордер на ее арест.

Но вместо этого Майк сидит вместе со мной в этой холодной ледяной ночи и наблюдает, как похищают Гвен.

Он прав, что осаживает меня, потому что мне требуется вся моя выдержка, чтобы не вытащить пистолет и не пристрелить этого типа в резиновой маске Мэлвина Ройяла. Мне хочется всадить в него все пули, которые есть в магазине, а потом выпустить ему кишки. Тошнотворная ярость пульсирует у меня в голове, готовая разорвать череп изнутри.

И не только потому, что он избил Гвен настолько, что она сейчас кулем свисает с его плеча, но и потому, что для этого надел такую маску. Это какая-то запредельная жестокость, и я не могу не представлять, каково было Гвен, когда она увидела это.

«Я сделал это с ней». Я ненавижу себя так же сильно, как ублюдка, который ее избил и похитил.