Тёмный ручей

– Всё в порядке, – говорит Майк. – Успокойся. Если ты рухнешь в обморок, ей это не поможет.

Я хочу видеть этот фургон. Я хочу знать, где она. Мне нужно его увидеть.

Путь вниз с холма ощущается как управляемое скольжение; я чувствую, как задние колеса пытаются уйти в занос. Ледяной дождь прекратился. Небо странного густого оттенка: низкие тучи улавливают оранжевый свет городских огней и отражают его; это похоже на сцену из какого-то фантастического фильма.

Всё ощущается неправильным и опасным, и где, черт побери, этот фургон?

Сигнал снова мерцает, и мы карабкаемся на следующий холм, более крутой. Судя по карте, фургон остановился примерно в полумиле впереди и мы догоняем его. Я не говорю об этом Майку. Все равно при таких дорожных условиях он не может ехать быстрее.

Я вижу пикап, съезжающий с шоссе, за мгновение перед тем, как его заносит. Водитель гонит машину слишком быстро, и когда она начинает скользить боком, он впадает в панику и резко выворачивает руль. Пикап – слишком легкий, слишком несбалансированный для таких условий – начинает неистово вращаться, ударяется об отбойник, опрокидывается и кувыркается через барьер. С громким ударом он приземляется на крышу и скользит прямо на нас. Майк выкрикивает ругательства и пытается проскочить мимо. Ему это почти удается.

Пикап цепляет задний бампер «Джипа», и мы теряем сцепление с дорогой. Я хватаюсь за подлокотники, когда наша машина тоже начинает вертеться, набирая скорость при скольжении. Майк ухитряется остановить ее боком, потом снова развернуть носом вперед, и мы оба оглядываемся назад, на опрокинутый пикап. Крыша наполовину вмята, внутри не видно ни малейшего движения. Водитель ранен, может быть, мертв.

– Не останавливайся, – говорю я Майку. Мне неприятно это говорить, но выбора нет. – Мы ничем ему не поможем.

– М-мать… – произносит Майк. – Где фургон?

Я смотрю на телефон.

– Остановился. В полумиле впереди.

Мы уже потеряли минуту, но, по крайней мере, фургон не трогается с места. Должно быть, съехал на обочину.

– Да чтоб его! – Майк выхватывает у меня телефон и звонит в экстренную службу, сообщая об аварии и прибавив к этому номер своего жетона и контактную информацию. Он говорит короткими, рублеными словами, выстреливая их, как пули. Это отнимает еще одну минуту, которую мы не можем позволить себе терять, и я с трудом подавляю отчаянное желание отобрать у него телефон. Майк завершает звонок и перебрасывает телефон мне, одновременно трогая машину с места. Наш «Джип», похоже, не пострадал. Ну, или пострадал не настолько, чтобы это могло остановить нас.

Я снова переключаю дисплей на карту с отслеживанием. Огонька нет.

«Это просто помехи, – говорю я себе. – Подожди». И я жду. Смотрю на экран секунду. Пять секунд. Десять. Меня подташнивает, горячая тяжесть конденсируется в моем пустом желудке. На лбу выступает пот. «Нет, боже мой, нет!»

Сигнала нет. Она исчезла. Она исчезла.

– Майк… – говорю я. Думаю, он слышит отчаяние в моем голосе.

– Я еду так быстро, как могу, – отзывается он. И это действительно так. Холм крутой, скользкий, словно стекло, и если ехать на полной скорости, нас занесет на этом льду.

– Сигнал пропал, – говорю я. Чувствую себя больным. Опустошенным. – Доберись до них. Побыстрее.

– Они прямо впереди нас, – отвечает он мне. – Держись. Мы увидим их, как только доберемся до верха. Просто держись.

Я продолжаю смотреть на экран, молясь, чтобы огонек мигнул хотя бы раз, хотя бы на долю секунды. «Этого не может быть. Не может быть».

Они не могли просто взять и заставить целый фургон исчезнуть.

Но они могли найти маячок и раздавить его.

Взбираемся на вершину холма. Отсюда мы можем видеть всё на мили вперед. В поле зрения четыре машины, медленно едущие вперед. Красный седан. Полицейский внедорожник с мигающими проблесковыми маячками. Черный «Джип», старше, чем тот, на котором мы едем, – он набрал небезопасную скорость. Большегрузная фура, неспешно отмеряющая милю за милей по подъездной дороге.

Я не вижу фургона. Никакого фургона. По такой дороге они не могли намного опередить нас. Они не могли исчезнуть.

Меня тошнит, я истекаю по́том. Проблесковые маячки озаряют все вокруг зловещими вспышками.

– Он может ехать прямо перед фурой, – говорит Майк. Его самоконтроль теперь уже не столь идеален, и я слышу в его голосе тревогу. – Сукин сын, да где же он?

– Просто поезжай, – выдавливаю я. – Быстрее.

Мой голос полон отчаяния, как и я сам.

Мы трогаемся с места, быстрее, чем раньше. Уравниваем скорость со скоростью черного «Джипа», обгоняя и седан, и копов; полицейские бросают на нас холодные взгляды, но мне плевать, попытаются они остановить нас или нет. Я подверг Гвен риску. Я держался в стороне и смотрел, как ее похищают. Я буду драться с любым, кто сейчас встанет у меня на пути, и не важно, есть у него полицейский жетон или нет. «Мы должны найти ее».

Перед фурой фургона нет. Фургона нет нигде.

Нет сигнала. Нет Гвен.

Мы потеряли ее, и я чувствую приближение паники, холодной, как ледяной дождь.