Тёмный ручей

– Я позвонил, потому что мне нужно спросить тебя кое о чем, – говорю. Только теперь я осознал, что собираюсь это сделать, действительно собираюсь. Мне нехорошо, но я все равно заставляю себя сделать это. – Ты знаешь, что все говорят, будто мама… ну… помогала тебе убивать этих женщин?

– Знаю.

– Она это делала?

– Малыш, мне жаль. Я просто… Сынок, я полагаю, ты достаточно взрослый, чтобы знать правду. Тебе лгали обо мне почти всю твою жизнь, разве я не говорил этого? Но что хуже всего, тебе лгала твоя же мать. Она вовсе не невиновна, поверь мне. Кажется, ты начал осознавать, что в действительности произошло, когда ты был маленьким.

От того, как он это говорит, я чувствую себя по-прежнему маленьким и глупым – ведь то, что я увидел, меня расстроило. А его слова подразумевают, что я должен был быть храбрее. Сильнее.

– Ну ладно, – отвечаю я. – Я смотрел ту запись, ты же знаешь.

– И ты сделал всё, чтобы они не узнали, что у тебя есть этот телефон, так?

– Как ты и сказал, – говорю я ему.

– А твоя сестра смотрела эту запись?

– Да. – Я жалею о том, что показал ей. Мне больно видеть, как она плачет, а еще больнее видеть, как она не плачет, когда ей хочется. Но мне нужно было, чтобы Ланни узнала то же, что узнал я: что мама не та, кем всегда притворялась.

– Никто не знает, что ты разговариваешь со мной?

– Нет. – Я набираю побольше воздуха и спрашиваю: – Так это правда? То, что ты потом убил ту девушку, которую нес на том видео?

– Ты имеешь в виду ту, которую твоя мать помогала мне нести? – Он поправляет меня немного резко, но сразу же смягчает тон. – Извини, Брэйди. Именно поэтому меня столько лет поливали грязью и ложью. А твоя мать сумела от всего отвертеться.

– Но ты все-таки это сделал?

– Что именно?

Я сглатываю. Во рту у меня сухо. Я не хочу спрашивать об этом. Но и хочу тоже, и поэтому собираюсь с духом.

– Ты убил их? Всех этих женщин?

Папа не отвечает достаточно долго, и я слышу только свист ветра и его ровное тихое дыхание на другом конце линии. Наконец он говорит:

– Есть вещи, которые ты просто не поймешь. Это не то, о чем ты думаешь.

– Это простой вопрос. – Неожиданно мне кажется, что я разговариваю совсем по-взрослому. – Ты убил их или нет?

– Я действительно убил одну девушку, но это вышло случайно. Мы собирались просто держать ее ради выкупа, вот и всё. Нам нужны были деньги для тебя и твоей сестры, а ее семья была богатой. Это был несчастный случай.

– А все остальные?

– Не было никаких остальных. Все прочее, что обо мне говорят, все эти другие девушки – всё это выдумано. Подделано – я пришлю тебе ссылки на статьи об этом, о том, как ученые в полицейской лаборатории подбросили мою ДНК вместо ДНК настоящего убийцы. Вот поэтому я и сбежал из тюрьмы. Мне нужно доказать, что я невиновен. Никто не стал бы слушать меня, пока я сижу за решеткой.

«Настоящий убийца». Мое сердце начинает биться чаще, потому что это звучит правильно. Это имеет смысл. Мой папа не может быть убийцей, это неправда. В телепередачах постоянно показывают людей, которых обвинили в преступлениях, хотя они их не совершали, а настоящего убийцу находят только в конце. Так почему это не может быть правдой сейчас? Почему папа не может оказаться невиновным? Разве не более осмысленно допустить, что они с мамой сделали какую-то глупость, чтобы помочь нам, а потом полиция решила, что он виновен во всем остальном? А мама солгала нам, чтобы она могла остаться с нами и заботиться о нас?

Эта мысль радует, потому что мне не нравится думать, будто мама лгала лишь ради того, чтобы навредить папе. Нет, она пыталась помочь нам, вот и всё.

Если это был несчастный случай, в это проще поверить, чем пытаться представить, что мой папа, такой большой и добрый, тот, кто отвел меня на бейсбол в первый раз, и смотрел со мной телевизор, и иногда читал мне истории на ночь… что мой папа – монстр.

Слышу, как вдалеке выключается вода в ду́ше. Ланни скоро выйдет из ванной. Сначала она высушит волосы феном, а потом постучится в мою дверь, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Она всегда так делает.

– Мне надо идти, – быстро говорю я папе. – Извини.

– Подожди! Брэйди… сынок, я только хотел сказать тебе спасибо за то, что ты поговорил со мной. Я знаю, что это непросто. Но это много значит для меня. – Я слышу, что это правда. Голос его звучит так, словно он вот-вот заплачет. – Никогда не думал, что снова услышу твой голос.

– Хорошо. – Сейчас я чувствую себя странно, желудок почему-то подкатывает к горлу. Разве не приятно знать, что папа любит меня, по-прежнему любит меня, когда все считают, что я должен его ненавидеть? – Мне надо идти.

– Еще одно, – просит он. – Пожалуйста.

– Что? – Мой палец зависает над кнопкой завершения разговора, но я не нажимаю ее. Жду.

– Просто назови меня папой, – говорит он. – Всего один раз. Я так долго ждал, чтобы услышать это!

Я не должен этого делать. Это черта, за которую нельзя переступать. Конечно, я писал это слово в сообщениях. Но не говорил этого вслух. Это как признаться себе в чем-то слишком огромном, чтобы я мог это понять.