Тёмный секрет успеха

– К сожалению, – она присела за стол, сложив руки в замок, – таких здесь большинство. Михаил Ильич ставил личные связи выше интересов канала. Работников нанимал по блату, а не по способностям.

Видимо, ей уже доложили, что я устроилась на работу через постель, иначе, зачем она рассказывает все это мне, рядовой журналистке? Вот так прелюдия к отставке.

– А если эти работники докажут, что они могут принести пользу?

– Буду им всячески способствовать.

– В таком случае, – набралась смелости я, – у меня есть предложение. Точнее, идея для репортажа.

– Показывайте, рассказывайте, – она взглянула на меня из-под тяжелых век и протянула руку. – Что у вас есть?

Я отдала ей бумаги, оставшись без шпаргалок. Конечно, всю информацию по сюжету я помнила наизусть, но в этот момент не знала, с чего начать.

– В двух словах, о чем речь?

– О материнском капитале. Точнее, о семьях с мертворожденными детьми.

– Так о капитале, или о семьях?

– О семьях, потерявших одного из детей, но претендующих на материнский капитал, – наконец подобрала слова я. – В частности, о молодой семье, воспитывающей маленькую дочку. Ее старший братик умер во время родов. Отцу, по совету акушеров, удалось зарегистрировать малыша. Со свидетельством о рождении они отправились в пенсионный фонд…

– По закону, в случае антенатальной смерти плода, – перебила меня она, – материнский капитал не положен.

– Да, но в этой же области было два прецедента. В одном случае суд был на стороне семьи.

– Допустим, родители подадут в суд. Почему это дело должно нас интересовать.

– С одной стороны, это социальная проблема, с другой – от решения суда зависит будущее семьи.

– Как твое имя? – ее тонкие, аккуратно прорисованные карандашом брови изогнулись.

– Алиса, – я вспомнила, что не только не представилась, но и не узнала, как зовут новую начальницу.

– Вот что получается, Алис: речь идет уже не о мертворожденном ребенке, а о деньгах. В нашей стране финансовые проблемы у каждой первой семьи. Людям нравится смотреть передачи про чувства, а не про деньги. Чтобы вытащить канал из долговой ямы, нам нужны высокие рейтинги.

– Похожая тема поднималась в ток-шоу Малахова, – я попыталась надавить авторитетом успешного ведущего, – а рейтинги у него – выше некуда.

– Тем более, идея вторична. Вот как мы поступим: я заворачиваю твой репортаж, но оставляю тебя в штате. Пока не подыщешь новый сюжет, будешь помогать в студии. Появятся свежие идеи – приходи.

Выйдя из кабинета, я бросила взгляд на табличку с именем нового директора: Лидия Федоровна Загулина. Теперь понятно, почему оператор назвал ее Загогулиной. Ну что ж, Лидия Федоровна, хоть ты и завернула мой репортаж, думаю, смена шефа мне на руку. У тебя я смогу научиться вещам поважнее тех, что преподают в университете.

Отвергая предложение за предложением, Загулина выполняла обещание – я оставалась в штате телекомпании. В мои временные обязанности входило: варить кофе, распечатывать документы и отвечать на звонки рядовых журналистов в их отсутствие. К концу недели я задумалась о том, что нет ничего более постоянного, чем временные трудности. С утра я бежала на занятия, из МГУ отправлялась на работу. Возвращаясь домой затемно, я принималась за поиски сюжета для репортажа. Несмотря на стремление окунуться в настоящую работу, в голову не приходило мыслей, за которые стоило бы зацепиться. Готовясь к очередному походу в директорский кабинет, я чувствовала – новая идея не дотягивает до планки, которую выставила мне Загулина.

В голову лезли пагубные мысли. Что, если у меня недостаточно таланта? Или упорства? Наверно, работая на Дронченко, я переняла его привычку прикладывать минимум усилий. А может, дело в родительских генах? В юности папа стремился сделать карьеру, но стоило ему столкнуться с первыми трудностями, как желание притупилось. Устроившись на зону, папа увидел, как коллеги отбирают у заключенных ценные вещи и собирают с них дань в виде поделок. Недолго думая, он рассказал об этом начальнику. Тот указал ему на стол, заставленный сувенирами. Приподняв рукав, показал часы и заявил: «Как думаешь, откуда они у меня? Или работай как все, или увольняйся!» Папа не только смирился, но и принял этот образ жизни за единственный правильный. Возможно, где-то внутри, у него оставалось желание сделать что-то значимое, но с опытом работы на зоне все прошло.

У мамы, по ее словам, тоже когда-то были честолюбивые стремления. Благодаря им она поступила в техникум и мечтала пойти на заочное отделение педагогического института, чтобы первой в семье получить высшее образование. Планы разрушил незначительный на первый взгляд эпизод. Мама часто вспоминала, как летом, после первого курса, полола грядки у забора. Мимо проходили двое парней. Не заметив ее, склонившуюся над кустом, один из них сказал: «Здесь живет такая аппетитная девчонка, загляденье!» Сначала маму захлестнуло чувство стыда, но, подумав, она осознала, что это первый успех в ее жизни.