Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

В итоге на исходе последних дней осени Гортер всё-таки решил оставить Кальст. Однако ровно до того момента, пока не настигнет и не прикончит свою нынешнюю жертву — этого спесивого юнца-колдуна. А также всех его теперешних спутников, которые в скором будущем вполне могли стать похожими на парня, переродившись в новых бесчинствующих тварей, разрушающих деревни и губящих жизни людей без всякой на то причины, как это уже произошло с их лидером.

Правда, как оказалось, заветный шанс возмездия, который до этого виделся старику лишь в конце охоты, на деле предстал перед ним намного раньше, когда с наступлением первых серьёзных холодов Гортеру пришлось удалиться от намеченного маршрута и свернуть немного севернее, чтобы посетить очередное поселение и запастись зерном для кобылы.

К тому моменту он и сам уже порядком оголодал, охотясь в полях на редкую добычу. Ведь, не смотря на его нынешние возможности, у матёрого охотника до сих пор рука не поворачивалась приманивать животных прямо к костру, после чего с готовностью принимать их жертву. Но временами ему всё же удавалось подстрелить какую-нибудь птичку или выследить и нагнать у кромки леса зайца, отчего дела его шли более-менее удовлетворительно. К тому же Гортер, как всегда, предпочитал не тратить много времени на устройство лагеря и ночной сон, стараясь как можно больше часов проводить в седле — даже когда спина и бёдра уже ныли, истёртые буквально в кровь. И лишь вечерний костёр всегда спасал старого лучника от постоянных неурядиц, которые несли ему всё чаще попадавшиеся на пути стремительные отряды «псов короны» или продувавший иногда почти насквозь тяжёлый холодный ветер, а также иные прелести ранних зимних путешествий.

И всё же, оставаясь по-настоящему крепким северянином, Гортер словно сам иногда становился частью окружающего пейзажа, как делал это уже сотни раз в своём родном лесу, пока однажды не наткнулся на целую ватагу рабочих. Судя по всему, они вывозили с полей куски какого-то странного жутко раскуроченного железа, отрезая его магией от высоченных металлических рёбер, торчавших из земли на окраине заснеженного поля.

Приглядевшись к этой картине повнимательней, бывший следопыт также заметил, что у основания этих рёбер лежат уже знакомые ему длинные крылья, сильно помявшиеся при ударе о землю, а ещё приличное количество плотной ткани, которую вторая орава рабочих спешно кроила и собирала в специальные широкие мешки.

«Вот и первые следы деяний этого парня начали появляться. Всё как тогда», — мрачно заметил Гортер, вспомнив, что не один он умудрялся уничтожать подобные летательные громады, преследовавшие его когда-то аж до самого озера Белокамень, но нашедшие впоследствии там для себя только ещё более опасного врага.

— Ох, ну и дела теперь у нас в округе творятся! — оборвал вдруг его размышления зазвучавший позади громкий голос.

Это заставило старого охотника резко натянуть поводья и со всей возможной поспешностью круто развернуть лошадь, чтобы затем, освободив руку, выхватить с бедра один из своих метательных кинжалов. Его Гортер тотчас же занёс над плечом, как выпустившая когти рысь. В глубине души он был готов поклясться, что вообще не слышал чьих-либо шагов и не видел, чтобы кто-то следовал за ним или пересекал поле по одной из окрестных дорог, пока сам бывший следопыт ехал сюда.

— Э-ох ты ж, мужик!.. Ты чего?! Я тебе не враг, чесн слово! — зачастил, хватая ртом воздух, ошарашенный его действиями прохожий, начав глупо пятиться назад и махать руками, после чего даже упал задницей в снег.

Подобная картина немного смирила первоначальный настрой Гортера, который был уже готов, как всегда, встретиться с очередной порцией неприятностей. Правда, в отличие от большинства других представителей современных борцов с преступностью, он всё же не позволил себе хоть сколько-нибудь ослабить бдительность, пусть и видел, что незнакомец был здесь абсолютно один.

— Кто ты? — грозно прохрипел старик, не теряя намерения при первой же опасности всадить в грудь этому типу своё оружие, после чего лихо ускакать отсюда к ближайшему лесу, где можно будет бросить лошадь и укрыться.

— Я? Я з-здешний. Из села Обиген. Оно на месте с-старой школы магии было построено. Чесн слово! — вновь повторил запинающимся голосом незнакомец.

Совершенно не пытаясь встать с земли, он только с опаской посматривал на идеально заострённое лезвие Гортера, которое в лучах холодного послеполуденного солнца поблескивало, как тонкая полоска льда.

— Из села, говоришь? И чем же ты там на жизнь зарабатываешь? — решил проверить его древним следопытским приёмом матёрый охотник, зная, что в таких ситуациях лгуны обычно не всегда успевают придумать что-то путное, отчего начинают тянуть время или юлить. А иногда и вовсе замолкают.