Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

Осознав это, седовласый отшельник впервые смог понять истинную причину того, почему он потерпел настолько сокрушительное поражение в Варгосе и утратил два из трёх своих фамильных сокровищ прямо в бою. Ведь именно тогда эта сущность, почувствовав беспомощное томление оказавшегося в каменном узилище Гортера, решила буквально вторгнуться в его сознание, одновременно напомнив и словно заново одарив его способностями, которыми бывший следопыт обладал, когда не являлся собой и выходил за пределы собственного разума, живя и странствуя по лесам.

Но, как бы то ни было, лишь теперь, когда Гортер вплотную начал чувствовать, будто никогда и не являлся кем-то иным, кроме как самим воплощением данной сущности, он мог наконец-то раскрыть для себя эту загадку.

Равно как и многое, многое другое.

— Ты… — протянул он вдруг слегка изменившимся голосом. — Может, конечно, ты и не совсем такой, как они. Потому что и вправду не было тогда тебя ещё на этом свете, когда мою деревню… сжигали. Но дело не в этом…

Пожалуй, ещё недавно я этого не понимал. Но, пока я страдал своим желанием мести, вокруг меня страдал весь остальной мир. И куда больше он страдал не от моих или твоих дел. А от дел магусов. И ваша доля здесь с дружками не такая уж и большая. Хотя от этого мне не легче.

Правда, что самое главное: то же происходит и с природой вокруг. Каждый день ей не легче от того, что простой городской человек совсем не задумывается о вреде, который ей наносит, покупая и колдуя в обычной жизни современную эту… грязную магию из кристаллов. А когда я могу чего-то сделать для того, чтобы отвадить людей от подобных поступков, но вместо этого трачу свою жизнь на другое… Ох, простите меня, деды и прадеды, матери и бабки! Но не осталось у меня больше времени. Не будет больше в этом мире прежней жизни всему, если никто не пойдёт это оберегать. И нету здесь никакой такой сильной причины, чтобы этого не делать. Даже месть за вас ею стать не может. А так хоть клочок земли да сохраню ещё.

— Во как заговорил! — вновь усмехнулся чёрный колдун. — Ну тогда что, готов помочь мне? Давай сюда свой лук, и я…

— Ты, парень, всё же лучше глянь, каких делов тут успел наворотить, прежде чем требовать от меня такое, — осуждающе прервал его человек с луком, и глаза его сверкнули холодным голубоватым отблеском. Альфред мог поклясться, что в этот момент ясно увидел перед собой совершенно иного собеседника. — Явился на эти земли не для того, чтобы слабость, а чтобы силу дать её народу. От ложной магии избавить. Так ни один из твоих дружков ещё ни разу не поступал. Но что вместо этого творишь? С девками развлекаешься больше, чем ответы и знания ищешь. В Кальстерге вон еле уцелел, да ноги сумел оттуда унести. И что тебе тогда помогло? Сила твоя? Нет. Слабость чужая. Магия ложная. И воля других свои интересы поднять с твоей помощью в народе. А ты с ними как обошёлся? Сам слабый стал, так ещё и их такими же назвал. И сейчас стоит передо мной не тот, кто стал как твои учителя бывшие, но сам ты. Ученик из школы магии стоит. Хотя нету в тебе уж воли той старой. Но нет и воли учителей твоих. Как бы ты сам её достичь ни жаждал. Потому что хоть и к правильным вещам ты стремишься, да только методы чужие используешь.

Слушая это, Альфред поначалу всё больше впадал в дикую ярость и уже готовился расквитаться со стариком за подобные речи, раз тот сам никак не желал затыкаться. Но, по мере того как эти слова и фразы окружали молодого бунтаря, он всё явственнее понимал, что его первобытная мощь почему-то никак не может вырваться наружу: смысл произносимых речей по совершенно непонятной причине как будто связывал его, заставляя открываться перед каждым новым потрясением, что таилось за обличением его поступков.

— Что… это за магия вообще такая?.. Она состоит не из чёрной энергии, — трепыхался на месте молодой бунтарь, подергиваясь всем телом, как гусеница на паутинке, пока вдруг не упал на снег и не заелозил по нему со всенарастающим страхом.

— Это не магия. Это твоя совесть, — звенящим колоколом оповестил его Гортер, продолжая поглядывать на парня с осуждением, присущим, наверное, лишь внеземным созданиям.

Однако Альфред сейчас слышал звук его голоса как будто издали.