Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

Слушая его высокопарную болтовню, старый охотник тем не менее куда больше продолжал фокусироваться на повадках своей жертвы и на том, не хочет ли она обмануть его в момент разговора, чтобы напасть исподтишка. Но всё же помимо этого Гортер также сумел заметить, что молодой бунтарь ещё ни разу не упомянул об остальных инструментах, принадлежавших семье бывшего следопыта вместе с луком. И вообще о том, что не весь первоначальный металл, имевшийся в распоряжении у последнего кузнеца рода Устенов, ушёл на один только лук, поскольку без учёта прикреплённого к нему полудиска этот отдельный инструмент годился разве только для противостояния обычным людям, не владеющим магией. А с имевшимся на шее Гортера амулетом, защищающим от любой ментальной магии, его противнику сейчас попросту неоткуда было узнать об этом.

— Хм, а зачем тебе мой лук? — решил всё-таки уточнить Гортер.

— О, как бы я хотел сказать, что лишь для изучения его свойств, старик, — вновь начал играть с ним словами Альфред. — Однако боюсь, придётся его уничтожить.

Видишь ли, есть некое пророчество. Или, скорее, временная параллель, связывающая рассвет ложной магии и цивилизации в этой стране с существованием на её территории трёх опасных вещиц. Две из них я уже уничтожил. Осталась одна. Твой драгоценный лук.

Как только его не станет, направление развития самого большого королевства на материке Первых Империй изменится. А возможно, за ним быстро поменяются и направления развития других стран. Если вовремя заняться этим делом, конечно.

— Ты что, и вправду веришь в это? — изумился Гортер. — Думаешь, какие-то предметы могут так сильно мир менять? Помилуй мои седины, мальчик!

Когда век за веком у людей в головах одни и те же пороки живут, то никто и ничто не сможет вытравить их так просто. Будь то хоть реформы, переселение, смерть короля прежнего или появление нового. И уж если страна эта о магии и раньше знала, то не могла вечно оставаться закрытой для неё. Как не могла избежать и той участи, которую потом вместе с магией унаследовала из Гилия и Хаас Дина. Всю заразу эту, в головах людей расползающуюся. И по землям их тоже гниль везде только оставляющую…

Зыркнув в сторону матёрого лучника на сей раз каким-то совершенно иным, не слишком озлобленным взглядом, Альфред заинтересованно продолжил:

— Во дела. Так ты, выходит, свой лук не только против магии используешь, но ещё и за столько лет сумел пропитаться его воздействием насквозь, что ли? Вот уж не думал, что найдётся ещё в этом королевстве такой человек, который не склонится перед этими фокусниками и не станет колдовать каждую секунду.

— А ты по селям дальним походи. По тем, что не на юге вашем изнеженном лежат. И что ещё не загажены магической отравой. Ещё больше таких людей встретишь, — холодно огрызнулся Гортер.

— О, не сомневаюсь, старик, — саркастично ухмыльнулся Альфред, после чего сплюнул себе под ноги. — И, похоже, эта тема тебя весьма волнует, да? Однако зря ты думаешь, что обычный рядовой обыватель виноват в загрязнении. Нет, старик, обыватель об этом и вовсе не задумывается. И к тому же не может он столько нагадить даже за всю свою жизнь.

А знаешь кто может? Прогресс может. Прогресс, который делает магические заводы, сажает туда нужных людей в управление и поднимает экономику страны. Прогресс представляют те, кто стоит над обычными обывателями и над этими директорами заводов. Это люди у руля страны, состоящие в одной шайке с другими такими же управленцами в правительстве, торговле или светской жизни. И хотя каждый из них втайне блюдёт лишь собственные интересы, а также постоянно жаждет обойти и подчинить остальных, независимо от того, его ли это собственные коллеги, народ или лидеры других стран — однако все они сознательно и несознательно поддерживают этот прогресс. Потому что так проще, старик. Проще развивать порочные способы ведения дел. Проще гадить, чем убирать. Проще производить дрянь и жить в богатстве, чем печься о благе муравьёв под ногами. Проще подавлять волю других, чем поднимать их с колен. Вот что в их понимании остаётся прогрессом. И, по-твоему, он настолько уж неостановим? Настолько уж зависит от человеческой природы? О, я знаю, что человек и так представляет из себя существо различных маний, меняющихся у него в голове от поколения к поколению. И всё же подумай: чего можно достичь, если увлечь его правильной манией?

— И похоже, что ты всерьёз возомнил себя тем, кому удастся такое провернуть?! — гневно произнёс старый охотник. — Этому тебя твои дружки научили, да? Хотя нет. Ведь школы магии-то они, небось, не поэтому громили. А всего лишь ради того, чтобы поглумиться. И тебя они с собой не затем утащили. Тоже поглумиться хотели. Так что дé‎ла их ты не унаследовал.

— Х-хо-хо! Да я — вообще лучшее, что могло унаследовать от вас, стариков, современное недееспособное общество! — яростно гаркнул Альфред в ответ. — Я — его желание сражаться!