Тёмными тропами

Само по себе это Палпатина не убило, но дало возможность воспользоваться особой техникой другого ситха, гения в медицине. Император поддерживал себя Силой, но это не значит, что он был неуязвим. Люк нашел лазейку и использовал ее. Три месяца тщательной подготовки… И меньше минуты на то, чтобы привести план в исполнение.

Ему удалось. Заботливо созданная цепочка вроде бы разрозненных случайностей привела к тому, что личный слуга Палпатина заварил состав превысив дозу – а это было практически смертельно. Один лишний грамм смеси привел к неожиданно усилившемуся сердцебиению, такому сильному, что ситх отложил все дела и решил погрузиться в медитацию, готовясь разобраться с проблемой, но не успел. Как всегда находящийся рядом с ним безоружный ученик, вежливый, предупредительный, и совершенно не испытывающий никаких негативных мыслей, почтительно стоящий рядом с креслом на колене, встал, подхватывая пошатнувшегося на миг императора под локоть и тут же нанес удар открытой ладонью прямо по сердцу.

Палпатин замер, глядя в счастливые глаза своего самого лучшего ученика, лучащиеся заботой и практически любовью. Лопнувшее, как перезрелый плод сердце затопило дряхлое тело болью, парализовавшей дыхание, заморозившей тело… мгновение, ставшее роковым. Следующий удар кончиками пальцев прямо в межбровье превратил мозг в кашу, заставляя запертый во все еще живом теле дух вопить в агонии. Последний тычок указательным пальцем в солнечное сплетение, пустивший в глубь организма слабую Молнию Силы окончательно прекратил бренное существование Императора Палпатина.

Люк нежно улыбнулся, убеждаясь, что ситх действительно мертв.

– Прощайте, Учитель. Я выполнил свою клятву… Я был верен вашему учению. Правило двух… а нас было трое. Нехорошо. Впрочем, возможно, я его изменю… кто знает?

Люк заботливо опустил мертвое тело императора в кресло, придавая ему естественную позу и уничтожая все свидетельства произошедшего и вызывая медиков. Суета и паника захлестнули дворец, придворные, моффы и военные суетились, строили планы и приглядывались к невозмутимому Люку, контролирующему процесс. Прошло много времени, прежде чем все закончилось.

Пришлось потрудиться, дергая за заранее подготовленные нити, задействуя связи, предоставляя необходимые документы и нейтрализуя самых активных… он хорошо подготовился к самому важному в его жизни дню. Теперь осталось дождаться прилета Флота, принять присягу и… поговорить с отцом. Это важно. Необходимо прояснить их дальнейшие взаимоотношения.

Люк стоял на балконе, вдыхая насыщенный запахами цветущего сада воздух, наблюдая за первыми лучами солнца, пронзающими темное небо, чувствуя за своей спиной одобрительно глядящих на него друзей.

– Видишь, Лея? Я смог. Спасибо тебе… и знай… я – не оглядываюсь.

Правильный аргумент

Люк медленно натягивал черную кожаную перчатку на протез не обращая внимания на свои действия. Сидящий рядом Хан покосился на ушедшего в себя друга, но промолчал. В груди свернулось скользкой змеей странное ощущение.

Люк изменился.

Очень сильно изменился.

Было полное впечатление, что с Беспина они приволокли совершенно другого человека. Задорный мальчишка, напоминающий солнце теплом, исходящим от него, веселый и неунывающий, в одночасье превратился в спокойного, холодного мужчину.

Что-то произошло в Облачном городе, что-то еще, помимо потери руки.

Руку смогли заменить протезом, но потерянную… невинность? Чистоту? Хан не знал, как это назвать, но то самое неуловимое чувство, притягивающее к Люку людей, яркий свет его пламени и тепло, согревающее остальных… оно было потеряно.

Люк стал собранным, сосредоточенным, слегка отстраненным. Да, для его друзей у парня всегда находилось ласковое слово и приветливая улыбка, но Соло четко знал – это не то.

Что-то произошло.

Вейдер сделал что-то еще… что-то страшное. Люк провалялся в бреду и лихорадке несколько недель. Медики только руками разводили: раны и культю они залечили, протез поставили успешно, все прижилось просто великолепно, поэтому такое состояние было странным.

Люк постоянно бредил, то проваливаясь в забытье, то снова возвращаясь в сознание, но не до конца. Он что-то бормотал изредка, но никто не мог понять, что именно. Свои секреты он хранил стойко. Тело зажило, но разум продолжал метаться в агонии.

Через три недели Люк резко пришел в себя: полностью здоровый… и совершенно изменившийся. Что-то произошло, раз парень так резко и болезненно повзрослел, но что именно… Догадок у Хана не было никаких. С тех пор, за прошедший год, изменения нарастали лавинообразно.