Тёмными тропами

Люк тренировался, как одержимый. Каждую свободную секунду, когда не был на заданиях, он посвящал или физическим упражнениям с мечом, который он сделал собственными руками, или медитировал. Хан не знал, что было страшнее и хуже: на тренировках Люк урабатывался так, что еле доползал до койки, не щадя себя совершенно. Если такую одержимость Соло еще мог понять, все-таки, никто не захочет, чтобы его рубили ломтиками, словно овощи для салата, то медитации… После них Скайуокер становился все мрачнее и мрачнее. Однажды Хан не выдержал, спросив, что он хочет узнать таким образом.

– Я просто задал правильный вопрос, Хан, – устало ответил парень, глядя на кроваво-красный закат. – Просто задал вопрос… – он помолчал, щурясь, и продолжил, – и получил ответ.

– Тоже правильный? – попытался схохмить Хан, с тревогой глядя на изнуренного друга.

– Как сказать, – задумчиво ответил Люк. – Истинный, это точно. А правильность… это уже человеческие оценки.

– Ты стал такой умный! – притворно восхитился контрабандист, – куда там старику Бену!

Глаза Люка заледенели, на его губах замерзла странная улыбка.

– Бен… да, Бен был очень умный. Даже слишком.

Хан недоуменно моргнул, отметив очередное изменение в друге. С некоторых пор воспоминания о Кеноби, которого раньше Люк очень уважал и вспоминал с теплом и грустью, стали вызывать в парне раздражение и какую-то странную неприязнь. Словно он узнал нечто, вразрез идущее с имеющейся у него информацией, и игнорировать это самое нечто никак нельзя.

– То есть? – инстинкты, которым Хан привык доверять, вопили что-то непонятное. Люк продолжал так же странно улыбаться.

– Ничего. Это… личное.

– Личное…

Хан тогда снова промолчал, не сказав, что личное Люка затрагивает всех остальных. Его инстинкты, которые успешно спасали ему жизнь и, по мере возможности, оберегали от неприязностей, сейчас шептали, что нельзя лезть к парню в душу. Если раньше он бы ответил, то вот этого, изменившегося Люка Скайуокера, трогать нельзя. Этот может не понять попыток залезть в сокровенное.

Хан смотрел в закаменевшее лицо друга и четко ощущал: назвать его Малышом у него язык не повернется. Теперь – не повернется.

Время шло, Люк вылетал на задания, выполняя их или с каким-то странным ожесточением или с равнодушием. Даже Лея отметила, что в нем словно погас какой-то огонек.

– Люк, что с тобой? – принцеса пытливо всматривалась в улыбающегося спокойной, не несущей ни грамма тепла улыбкой, парня, в очередной раз отмечая, что он опять не надел летную форму. – Мы… я могу чем-то помочь?

– Все в порядке, Лея. Это… личное. Я справлюсь.

– Но… – попыталась возразить девушка и осеклась, видя как похолодели голубые глаза.

– Я справлюсь, – с нажимом ответил Скайуокер, и полез в кабину истребителя. Лея беспомощно посмотрела на Хана. Тот пожал плечами.

– Не надо, принцесса. Парень справится.

Немного тут, мелочь здесь… изменения множились и ширились. У Скайуокера появились новые привычки: теперь он носил только черное, напрочь игнорируя форму повстанцев, и прятал протез под кожаной перчаткой, не натягивая на левую руку вторую.

Сосредоточенность парня принесла плоды: его влияние стало расти, к нему начали прислушиваться, и не только потому, что он демонстрировал странные способности, приписываемые джедаям. Карьера коммандера Скайуокера резко пошла вверх.

Не всем это, конечно, нравилось. Мон Мотма иногда странно поглядывала на парня, словно пытаясь понять, что прячется за неизменно спокойным выражением лица, Мадин, тот вообще хмурился, каждый раз, когда его видел. Однако свои операции Люк планировал безупречно, потерь у него не было, что еще больше увеличивало растущую популярность.

И вот теперь, спустя год после кошмарного поединка на Беспине, все они летят на переговоры с имперцами, которые неожиданно были инициированы последними. И Хан наблюдает, как смотрящий на стену отсутствующим взглядом Скайуокер натягивает перчатку, расправляя эластичную кожу, и поправляя загнувшийся манжет дорогой черной рубашки, выглядывающей из-под рукава строгого элегантного камзола. Никаких украшений, знаков военного отличия, все очень просто, элегантно и предельно функционально. Военные кожаные сапоги до колена, строгие черные брюки, ремень с темной пряжкой. Хан сам видел, как Люк с легкостью сделал сальто, проверяя, насколько свободно он сможет двигаться в новой одежде.

– Ты словно на бой собираешься, – пошутил он, поймав в ответ острый взгляд.

– Как знать, Хан, как знать. Надо быть готовым. Ко всему.

Люк встал, накидывая на плечи мантию. Хан поежился. Его друг, с которым они напивались до потери сознания, дрались в кантинах и гоняли на истребителях, сейчас приобрел крайне пугающий вид. Он словно стал больше, заполнив собой каюту целиком.

Хан кашлянул, Люк моргнул, возвращаясь в реальность, и это жуткое ощущение исчезло.

– Лорд Вейдер.

– Что? – вздрогнул Соло. Люк слепо повернул лицо к потолку.

– Он уже здесь.

– Откуда…

– Я просто знаю, Хан.

Люк расправил мантию, опять-таки темную, и Соло не выдержал.

– Почему черное, Люк?

Скайуокер замер.

– Траур.

– По… кому? По твоему отцу?