Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Кастро и его партизаны конфисковывали скот крупных землевладельцев и раздавали его малоимущим и безземельным крестьянам. В самом начале 1957 года группа Фиделя, считавшегося признанным лидером, насчитывала всего восемнадцать человек. Уже тогда Кастро понимал, насколько важны публичность и правильно выстроенные отношения со СМИ, и поэтому согласился дать интервью корреспонденту «The New York Times» Герберту Л. Мэтьюзу. С трудом добравшись до горного лагеря партизан, так чтобы не привлечь внимания солдат Батисты, Мэтьюз встретился с Кастро и побеседовал с ним. Разговор проходил на фоне организованной Раулем бурной деятельности, призванной создать впечатление, что численность партизан намного больше, чем это было в действительности. Например, к Кастро явился запыхавшийся вестовой со срочным донесением из несуществующей в действительности «Второй колонны»[722]. Это интервью сослужило Кастро хорошую службу, и численность его отряда вскоре возросла до примерно трех сотен человек. В своем материале Мэтьюз писал о Фиделе: «Это могучая личность. Нетрудно понять, почему люди в восторге от него и почему он захватывает умы кубинской молодежи по всему острову. Передо мной был образованный, убежденный фанатик, идеалист, наделенный отвагой и выдающимися лидерскими качествами»[723]. В «Times» была опубликована фотография Кастро с ружьем с оптическим прицелом.

Фидель Кастро был единственным, кого в отряде называли «команданте», но он присвоил это звание и Геваре — не только полевому врачу, но и активному участнику вооруженной борьбы. Гевара лично застрелил одного из их разведчиков, получившего от военных Батисты 10 000 долларов за то, чтобы привести отряд в засаду[724]. После многочисленных стычек отряд Кастро к середине 1958 года контролировал значительную часть территории на востоке Кубы и организовал с нее радиовещание. В июле того же года проходившее в столице Венесуэлы Каракасе совещание восьми кубинских оппозиционных партий и антибатистовских групп выпустило «Манифест народно-революционного оппозиционного фронта» и признало Фиделя в качестве своего лидера. Кубинская коммунистическая партия не принимала участия в этом совещании, но вскоре после него ее руководитель Карлос Рафаэль Родригес, с опозданием осознав большой потенциал этого движения, направился на встречу с Кастро в Сьерра-Маэстра. Между ними установились хорошие отношения, и впоследствии Родригес работал в правительстве под руководством Кастро.

К концу 1958 года вооруженный отряд разросся до примерно трех тысяч человек и пользовался значительно более широкой поддержкой. Постепенно разлагающаяся армия оказывала партизанам все меньшее сопротивление. Когда партизаны направились к Гаване, Батиста решил, что в качестве президента его дни сочтены. 1 января 1959 года он с родственниками и несколькими друзьями вылетел в Доминиканскую Республику. За его самолетом последовали еще два, в которых находилось не только его ближайшее окружение, но и почти весь кубинский золотой и валютный запас. С 3 января Кастро шел по острову победным маршем, и 8 января он во главе своей колонны въехал в Гавану под звон церковных колоколов, заводских гудков и судовых сирен. На площади перед президентским дворцом собралась толпа из нескольких сот тысяч человек, к которой с балкона здания обратился Кастро с характерной для себя многочасовой речью. Британскому послу на Кубе Фидель показался «сочетанием Хосе Марти, Робин Гуда, Гарибальди и Иисуса Христа в одном лице»[725]. В то время Кастро и его сторонников считали скорее радикальными демократами, а не марксистами-революционерами, и это было не совсем неверно, хотя Рауль Кастро и Че Гевара при всех их слабых знаниях о Советском Союзе в значительно большей степени симпатизировали коммунистическим идеям, чем Фидель. Встраивание в международное коммунистическое движение (и альянс с Советским Союзом) произошли уже позже.

Кастро знал толк в театральных жестах и умел себя подать.