Тирания Я: конец общего мира

Пока экономический мир продолжал навязывать свою логику, что – с согласия политических лидеров – привело к постепенной утрате социальных завоеваний и к ослаблению общественной консолидации, он параллельно попытался капитализировать динамику атомизации, непрерывно выводя на рынок товары и услуги – или разветвляя договорные отношения, – как будто бы отвечающие установке на обретение независимости. С этого момента каждый человек начал воспринимать себя как главный вектор жизнеспособности общества, и в этом не было фатализма, скорее – энтузиазм. Пока дух времени побуждал больше заниматься собой – и даже настраивал каждого на то, чтобы не экономить собственный «человеческий капитал» и быть самому себе предпринимателем, – в последней трети 1990-х годов в технико-экономической сфере случились два исторически важных события.

Под их влиянием тренду предстояло преодолеть решающий рубеж и положить начало эпохе, в основе которой – знакомое многим ощущение осведомленности об очень разных вещах, способности легко коммуницировать, очерчивать границы собственной независимости, жизни в новой эпохе мобильности и личной инициативы. Словно экономическая логика, действовавшая с момента неолиберального поворота, не только незаметно проникла в умы, но и сумела предложить соответствующие средства, чтобы упрочить миф о личности, сделавшей самое себя и безразличной к любым общим перспективам. И очень многих – на пороге третьего тысячелетия и мощных фейерверков, которые вскоре озарят наступление нового мира, – опьянит обладание устройствами, якобы прибавляющими возможностей, чтобы действовать, и в то же время несущими столь приятное чувство, будто ты всегда в центре.

Глава II Сетевая лихорадка. «Я» в центре [В 2000 году родился новый мир?]

1. Внезапное чувство самодостаточности [Двойной апперкот: Интернет + мобильный телефон]

Понадобится больше двадцати лет, чтобы мы осознали ключевое явление, которое тогда только начало проявляться и набирать силу. Мы его не замечали. Вероятно, из-за неожиданной новизны того, что происходило с нами индивидуально и коллективно, сперва мы думали, как извлечь пользу из техники нового типа, зачастую применявшейся в игровых целях. Вскоре мы заинтересовались связанными с ней изменениями, но не теми, которые, заметим, касались нас в первую очередь. Быть может, слишком они расходились с веяниями времени, чтобы мы обратили на них внимание. В начале последней трети девяностых, где-то к 1997–1998 годам, почти одновременно в обиход вошли два инструмента, с которыми связан принципиально новый образ действий: интернет и мобильный телефон. То, что они вместе принесли, нас воодушевило. Однако, оглянувшись назад, заметим, что мы рассматривали их появление как два совершенно независимых друг от друга события. Даже анализировали и обсуждали их по отдельности. Мы проживали двойной исторический разрыв, будучи не в состоянии оценить глубину их взаимодействия. Разумеется, было еще слишком рано озираться, пытаясь рассмотреть общую картину. Увидеть факторы такой важности в нужной перспективе позволяет лишь время. Интерес представлял кумулятивный – или демультипликативный – эффект обеих технологий, учитывая, что вместе они скрыто меняли что-то и внутри нас. И вот теперь стало ясно: их уникальное сочетание в первую очередь заставило пользователей поверить, что отныне они владеют атрибутами, которые расширят их самостоятельность и упрочат суверенитет, а утвердившись с годами, это двойное влияние положило начало возникновению новой ментальности индивида.

При подключении к сети обладателям компьютеров мгновенно открывались залежи документов, тогда еще преимущественно текстовых, но также графических и звуковых: пользуясь расхожей, хотя не самой подходящей метафорой, можно сказать, что живопись перестала служить «окном в мир» – в бесконечные дали нас поманили экраны. К тому же поисковые системы были наделены даром всегда открывать правильные двери по нашим запросам: достаточно набрать на клавиатуре хоть одно слово, связанное с тем, что нас интересует или требует ответа, чтобы увидеть мириады ссылок, ведущих в пещеры Али-Бабы, где есть все, что мы ищем, и в куда большем количестве, чем могли ожидать. Казалось, что впредь для нашего любопытства не будет преград. Письменные сообщения улетали и прилетали, невзирая на физические расстояния; стоило это совсем недорого, так что резко расширился круг наших собеседников по всему миру – связь с ними сделалась простой и почти мгновенной.