Тирания веры

– Отец Времени – суровый покровитель, – говорил сэр Отмар. Других слов он не произносил. Лишь твердил одно и то же, как заклинание, не отрывая глаз от далекой черной фигуры. Я знала, что к нам идет Муфрааб.

Меня замутило от страха. Схватив сэра Отмара за руку, я развернула его к себе и ахнула: его губы были синими, а лицо – столь же белым, как бескрайняя равнина, которая нас окружала. Его сюрко был перемазан замерзшей кровью, и я почувствовала, что он сам холоден как лед.

– Отец Времени – суровый покровитель, – повторял сэр Отмар, словно безумец. Его глаза были выпучены от страха, и мой собственный ужас, от которого я уже лихорадочно тряслась, возрос многократно.

– Что это значит? Что это значит? – крикнула я. Затем вновь повернулась к равнине, но там уже никого не было.

Моя кровь превратилась в лед.

Неожиданно сэр Отмар прервал свой бред и уставился мне в глаза.

– Плут оставил на тебе свою метку, девочка, – сказал он.

Я обернулась и увидела, как Муфрааб взбирается на последние ступени сторожевой башни.

Меня охватил столь примитивный ужас, что я даже не могла закричать.

В последний миг я услышала крик грача. А затем все погрузилось во тьму.

XXII Расставляем капкан

«Люди часто презирают служителей закона и злословят об их ремесле. Однако я, как ни странно, почти не слышал, чтобы на них жаловались обитатели городских тюрем».

ПРАВОСУДИЕ ЭРМЕНРИХ БАДУРАД

Когда меня разбудили, уже наступило утро.

Не в первый раз за жизнь я, проснувшись, увидела в моей спальне Вонвальта. Он сидел, слегка запрокинув голову, и храпел; на его шее висел медальон с образом Олени – драэдического бога с головой оленя, – а у ног лежал «Гримуар Некромантии». Внезапно я поняла, что проснулась не в той комнате, где легла спать, – эта спальня была намного лучше обставлена, находилась на углу здания и имела два больших решетчатых окна, которые выходили на разные стороны. Через одно из них я видела необъятный простор Гралльского моря, лениво поблескивавшего в лучах утреннего солнца, и легкую рябь на нем, поднятую бризом. В изножье кровати спал Генрих, его огромная черная грудь медленно вздымалась и опадала.

Казалось, что кошмар приснился мне тысячу лет назад. Я отчетливо помнила все, что произошло в нем, но больше не испытывала того леденящего ужаса. Подобно осе, которой удалили жало, сон больше не страшил меня.

Я внимательно осмотрела себя. Ощупала конечности, натянула кожу в разных местах, извернулась, чтобы проверить каждый дюйм тела, но так и не смогла найти никаких новых отметин, порезов, синяков или других изъянов, которых бы не было, когда я ложилась в постель. Ничего не изменилось, но, пока я спала, что-то явно произошло, и, судя по медальону и гримуару, это что-то имело отношение к магии. Я представила себе безумную сцену, подобную той, что видела в Долине Гейл, когда погиб Фенланд Грейвс, и содрогнулась.

В моей голове роилась тьма вопросов, однако я все еще не желала говорить с Вонвальтом… более того, я избегала его на протяжении почти всего путешествия на юг. И все же я не могла тайком ускользнуть из комнаты, ведь вполне возможно, что ночью сэр Конрад спас мне жизнь, и было бы крайне неучтиво просто уйти. Поэтому я для начала оделась, затем прокашлялась, громко стукнула кружкой эля, которую оставили для меня рядом с кроватью, и начала шуметь, пока он не проснулся.

– Хелена, – сказал сэр Конрад, сонно моргая. Его рука сразу же потянулась к медальону на шее, он вздрогнул и сел. – Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?

Я недоуменно кивнула.

– Кажется, да. Мне приснился ужасный кошмар.

– Если бы только приснился, – коротко пробормотал Вонвальт, поднимая с пола «Гримуар Некромантии» и проверяя, что застежка на месте. – Что ты помнишь?

Я призадумалась. Мне казалось, что вспомнить весь пережитый во сне ужас будет нетрудно, однако у меня уже едва получалось вызвать его из памяти. Я рассказала Вонвальту все, что смогла, – о башне, о бескрайней белой равнине, о том, что видела сэра Отмара, и, наконец, о Муфраабе. Я помнила, что изначального духа нельзя называть по имени, однако Вонвальт все же перебил меня, словно я так и не усвоила тот урок:

– Полагаю, ты не знаешь, что произошло ночью?

Я покачала головой.

– Конечно нет. Откуда? Ведь я спала.

Вонвальт поджал губы.

– Твои крики разбудили половину города. Так что будет лучше, если сегодня ты не будешь попадаться никому на глаза. Рыбаки – народ суеверный, а мы не хотим привлечь к себе больше внимания, чем уже привлекли.

– Неужели они станут сторониться меня из-за одного кошмара? – возмутилась я. – Мне думалось, что они смелые люди. Сколь малодушными нужно быть, чтобы испугаться визгов одной девицы?