Тирания веры

Вонвальт открыл рот и снова закрыл его. Даже я поморщилась от столь странного ответа.

– Князь Таса, – сурово поправил торговца сэр Конрад.

Годрик поник. В его манере поведения что-то изменилось.

– Я хотел поступить, как хороший гражданин, – тихо сказал он, обращаясь к доскам под своими ногами. – Я потратил уйму золота, пытаясь раздобыть черный порох у тех народов, что живут к востоку от Гвородской степи. – Вдруг он снова дернул путы, сердито и тщетно. – Все мои усилия были напрасны. Два моих корабля затонули в Нефритовом море, а еще один на Кове. Кроме этого ничтожного когга, у меня ничего не осталось.

– Не оставалось, – пробормотал сэр Радомир.

– Сын Императора многого требовал от меня, и я лишился всего.

– Поэтому вы решили отомстить уже его сыну? – спросил Вонвальт. Даже он, казалось, был слегка ошеломлен столь простым и чудовищным признанием. Или же он больше удивился тому, что Годрик, похоже, и в самом деле действовал независимо от Клавера, а время похищения в действительности оказалось невероятным совпадением.

Годрик пожал плечами, хотя со связанными руками у него это получилось с трудом.

– А почему бы и нет? Мои собственные дети скорее всего помрут с голоду оттого, что я потерял все доходы; с тем же успехом князь Таса мог бы огреть их по головам моргенштерном.

– У вас есть дети? Есть семья? – недоверчиво, с отвращением в голосе спросил сэр Радомир.

Торговец ненадолго задумался.

– Нет… – признался он. – Нет, думается мне, что их у меня нет. – Казалось, он сбит с толку.

– Что значит «вам думается»? – спросил Вонвальт.

Годрик покачал головой.

– У меня нет семьи, – в конце концов заявил он.

Я заметила, как Вонвальт и сэр Радомир переглянулись.

– Как вы узнали, где окажется княжич Камиль? – спросил сэр Конрад.

Годрик ехидно оскалился.

– Они считают себя умнее всех, когда бродят среди простолюдинов в своих жалких личинах. Но скрыть свое сияние они не могут. – Его глаза заблестели, и он пристально посмотрел в потолок трюма. – Оно… исходит от них, как свет от лампы. Они бродят среди нас, как Дети из Книги Креуса, словно ангелы отрубили им крылья и перечеркнули руны, начертанные в воздухе над их головами. – Торговец усмехнулся сам себе, удивив нас своей веселостью. – И после этого они думают, будто никто не заметит кровь, что стекает по их спинам. Ни княжич Камиль, ни сам Император не могут появиться среди вонючих дубилен и остаться незамеченными. Даже если вы не знаете их в лицо, они все равно… отличаются от других, от них исходит энергия, которую можно заметить. Я знал, что парнишка заказал у Императорского Кожевника поддоспешник – это легко выяснить, если сунуть правильным людям пару золотых монет.

Вонвальт оторопело слушал его.

– Что вы несете? – спросил он.

Годрик просто улыбнулся ему, как дурачок.

– Какое еще «сияние»?

– Я же вам сказал, – серьезно ответил торговец. – Они светятся.

– Кто светится?

– Император, его дети и их дети. Я это видел.

– Он лишился рассудка, – сказал сэр Радомир.

– У кого вы купили нужные сведения? – спросил Вонвальт Голосом Императора.

Годрик отшатнулся, стал падать назад и вскрикнул, когда привязанные к балке путы рванули его за запястья и удержали на месте. Однако он не ответил. Вонвальт снова обрушил на него Голос, но тщетно; с тем же успехом он мог допрашивать камень.

Вонвальт на миг повернулся и глянул на меня. И снова я лишь пожала плечами. За все время, что я провела с сэром Конрадом, мне никогда не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Подозреваю, что и ему тоже.

Вонвальт вновь отвернулся к Годрику, и Галла склонилась к моему уху.

– Почему он не отвечает? – тихо спросила она. Сэр Радомир тоже наклонился, чтобы расслышать мой ответ.

– Не знаю, – честно ответила я. – Если в его памяти есть имя того, кому он заплатил, то Голос Императора должен это имя вытянуть. Тем более из такого человека. Очевидно же, что он не может противиться Голосу.

Вонвальт стиснул зубы.

– Значит, о том, что мальчик отправится в дубильни, вам сообщил кто-то из придворных Императора? – спросил он.

Годрик кивнул.

– Зная, что парнишка придет туда, я просто стал поджидать и наконец заметил его. Среди того шума, неразберихи и вони, среди проклятых свиней, и собак, и лисиц с крысами, которые там копошатся, я без труда умыкнул его из-под надзора лейб-гвардейца и приволок во Фляйшрегаль. Да и парнишка, кажется, сам играл с гвардейцем в прятки. – Торговец фыркнул. – Он словно напрашивался, чтобы его похитили.

Снова повисла долгая тишина. Слушать этого человека было трудно, его история пугала… но в то же время и завораживала. Он говорил путано, однако временами его мысли становились необычайно связными. Годрик искренне верил во все, что произносил, но ничуть не понимал, как звучат его слова. Как ни странно, мне хотелось услышать больше, ведь наблюдать за его безумием было невероятно занимательно.

– Поначалу вы не собирались убивать мальчика, – заметил Вонвальт. – Так расскажите, чего вы хотели. Вы отправили князю Тасе записку с требованием выкупа.

Годрик энергично закивал.