Тирания веры

– Проникнуть в стан врага. Они все время принимают новых послушников. Вы трое отправитесь туда, выдадите себя за храмовников, найдете «Кодекс изначальных духов» и снимете проклятие.

На этих словах мое сердце застучало быстрее. Я бы с большей радостью вернулась в загробную жизнь. Мало того что подобная авантюра была чрезвычайно опасной, но и в случае нашей неудачи ее последствия были бы катастрофичны.

Как ни странно, моя боязнь показаться маркграфине фон Остерлен трусихой пересилила этот страх, и я промолчала.

– А что же я? – спросил Брессинджер. Он указал на обрубок руки. – Мне ведь не притвориться храмовником.

– Почему нет? – Вонвальт повернулся к фон Остерлен. – Что случается с теми из ваших людей, кто получает подобные раны?

Фон Остерлен посмотрела на Брессинджера.

– Если он не повредился рассудком, то его бы оставили служить при замке. И, конечно же, в боях он бы больше не участвовал.

– Но его бы не погнали взашей?

Фон Остерлен покачала головой.

– Только если он сам пожелал бы уйти.

– Вот видишь, – сказал Вонвальт Брессинджеру. – Мы найдем тебе подходящее задание.

Брессинджер, судя по виду, остался не слишком доволен. Несмотря на то что такого храбреца, как он, нужно было еще поискать, безрассудным он все же не был. Впрочем, если у Дубайна и остались иные возражения, он не озвучил их.

– Я могу снабдить вас подходящими доспехами, оружием и одеждой, – сказала фон Остерлен. – И, вероятно, даже официальным письмом. Скажем, докладом о наших запасах зерна, не более того. Оно поможет вам пройти через ворота, и никто не станет задавать вам слишком много вопросов.

– Придется придумать легенду для Хелены, да и для меня тоже. Мой настоящий рыцарский титул не подойдет, ведь я не могу назваться собой, – сказал сэр Радомир. – И если начнется бой, нас могут отправить сражаться.

– Хелена может стать Дочерью Немы. Они принимают и простолюдинов, – предложила фон Остерлен. – А вы, сэр Радомир, вполне можете притвориться одним из моих воинов, убитых сегодня утром. – Я заметила, что маркграфине эта идея не по нраву.

– Благодарю вас, – сказал Вонвальт. – Но, Хелена, у меня уже есть для тебя легенда. Ты назовешься дворянкой из мелкой знати. Надеюсь, так к тебе хотя бы станут относиться получше.

Я недоуменно спросила:

– Как это, дворянкой?

Вонвальт жестом приказал мне подождать с вопросами.

– Маркграфиня, – сказал он, переводя взгляд на фон Остерлен. – Примите мою самую искреннюю благодарность за вашу помощь. Я постараюсь не быть обузой в столь трудное для вас и вашего Ордена время, однако вынужден напомнить, что ваш долг передо мной стоит превыше всех прочих обязанностей. Обычно я стараюсь не вмешиваться в военные дела, и мои слуги могут это подтвердить, однако я все же требую, чтобы вы оказали мне всю необходимую помощь. Дела, которые я пытаюсь разрешить, касаются безопасности всей Империи.

Маркграфиня, вряд ли привыкшая покорно выслушивать подобное, все же приняла его предупреждение довольно благосклонно. А остальное было неважно.

– Между нашим замком и Кераком находится путевая крепость Кунобург. Вы передадите ее командиру письмо от меня, и если вам понадобится помощь, он ее окажет. Это самый южный форпост, где у меня еще остались союзники.

Вонвальт склонил голову.

– Благодарю вас, – изрек он, а затем закрыл глаза.

– Что ж, позвольте откланяться, – неловко сказала фон Остерлен и перед уходом отвесила неглубокий поклон. Брессинджер, сэр Радомир и я тоже собрались уходить, решив, что Вонвальт попытается немного поспать; однако он сказал:

– Останься, Хелена.

Я стала терпеливо ждать, когда остальные уйдут. Я не знала, что скажет мне сэр Конрад; из-за этого мое сердце колотилось, а к горлу подкатила тошнота. У меня не было никаких сомнений в том, что мы потерпим неудачу, ибо Вонвальт выглядел так, словно вот-вот испустит дух. А мне предстояло проникнуть в огромную неприступную крепость храмовников – и, возможно, в личные покои Бартоломью Клавера, которые наверняка охранялись, – после чего вернуть «Кодекс изначальных духов» и доставить его обратно в Зюденбург. Разве я могла сделать все это настолько быстро, чтобы успеть спасти Вонвальту жизнь? На такое предприятие требовалось не меньше недели. Одна лишь дорога до Керака занимала два дня.

Видимо, чувство безнадежности, которое я испытывала, было написано у меня на лице, поскольку сэр Конрад, редко проявлявший мягкость, ласково, устало сказал:

– Брось, Хелена. Я понимаю, что задача кажется тебе трудной и что я многого прошу. Но ты должна оставаться сильной. Ты – самый сильный человек, которого я знаю. Мне так повезло, что я нашел тебя. Я убежден, что сама судьба свела нас с тобой в Мулдау. Больше никто во всей Империи не справится с этой задачей.