Тирания веры

Нас уже разделяло всего несколько десятков ярдов, и в эту секунду, к моему ужасу, религиозный пыл затуманил всякий здравый смысл и военную тактику. Нервное ожидание, висевшее в воздухе подобно грозовому облаку, разрядилось, когда Дочери Немы и другие отряды преступников, стоявшие по обе стороны от нас, нарушили построение и очертя голову бросились на стену копий.

Впрочем, отнюдь не только наш авангард нарушил построение и отчаянно бросился в атаку. Противник тоже не выдержал, и мы сошлись посреди топкого поля, которое постепенно превращалось в грязевое болото.

На какой-то миг все затмил собой оглушительный грохот: лязг стали, гремящей о сталь, доспеха о доспех и меча о меч. Воздух наполнили крики, яростные и победные кличи, животные вопли. Да и не только вопли: стоны, вскрики, плач, хныканье, бульканье, удушье – все слилось в единый безумный хор человеческих страданий, гнева и ярости.

У меня получилось немного отстать, притворившись, будто я поскользнулась в грязи, и лишь благодаря этому я не оказалась среди первых рядов, которые встретились с вражескими пиками. Пусть такой поступок покажется вам эгоистичным и трусливым, но ведь я не была солдатом и уж точно не считала себя Дочерью Немы, а потому, чтобы выжить в схватке, мне предстояло проявить не только храбрость, но и хитрость.

Несмотря на самоубийственный религиозный пыл моих новых соратников, они все же смогли прорвать первые ряды противника. Многие встретили свою смерть на остриях пик, в том числе и женщина, шагавшая прямо передо мной, – ее нанизало на древко, как апельсин на спицу. Но благодаря гибели этой Дочери я смогла продвинуться вперед и сойтись с копейщиком, оружие которого завязло в ее трупе. Я замахнулась на него коротким мечом, не смогла прорубить металлическую чешую нагрудника, исступленно ткнула его острием и совершенно случайно попала в шею. Копейщик рухнул, и другие Дочери Немы бросились в появившуюся брешь, крича что-то неразборчивое.

Дальнейшее сражение превратилось для меня в сплошной хаос. Я никак не могла разобрать, что происходит вокруг, с другими бойцами авангарда. Все мое внимание сосредоточилось на тех, кто оказывался от меня на расстоянии меча или копья, и потому у меня не было времени разбираться, как идет битва.

Поскользнувшись, я упала в грязь, и несколько солдат, которые рвались в бой из задних рядов, прошлись по мне. Я поднялась, уже обессилев; кольчуга тянула меня вниз, словно труп, привязанный к моей спине. Помню, как вдруг испугалась, что грязь, заляпавшая мой короткий меч, притупит лезвие, и стала отчаянно вытирать его о сюрко. Подобные странности порой происходят в бою – чтобы переварить творящиеся вокруг ужасы, разум становится одержим какой-нибудь мелочью.

Шатаясь, я двинулась вперед. Земля под моими ногами вконец размякла. Лишь теперь в бой вступили основные силы храмовников. Должна признать, что даже мой циничный ум был впечатлен этим потрясающим зрелищем. Казалось бы, вид того, как наше войско врезается во фланги карешцев и сминает их, должен был привести меня в смятение, но в тот миг я безмерно радовалась этому. Ведь мне не хотелось погибнуть, а чтобы не погибнуть, мы должны были одержать в этой битве победу.

– Шевелись! Иди и сражайся! – рявкнул на меня сержант. Я снова, спотыкаясь, побежала вперед, чтобы присоединиться к схватке. Первый же противник так умело отразил мой неуклюжий удар, что я чуть не потеряла меч. Солдат отступил на шаг, готовясь сделать выпад, и с моих губ сорвался невольный вскрик… но солдата тут же пронзил мечом рыцарь-храмовник, подступивший сбоку. Выпучив глаза, солдат упал навзничь и схватился за бок, словно надеясь таким образом исцелить рану. Слишком часто в тот вечер мне доводилось видеть безумства воинов, разум которых не мог смириться с одной мыслью: они погибли, и с этим уже ничего нельзя поделать.

Теперь я очутилась среди спешившихся рыцарей-храмовников. Почти все они были мужчинами, но заметила я это лишь потому, что рядом почти не осталось Дочерей Немы, которые заслужили свое прощение, расколов вражеский авангард, как яйцо.

– Сюда! – крикнул один рыцарь, грубо схватил меня сзади за сюрко и поставил рядом с собой. – Подними щит! – прорычал он. От него сильно разило луком и вином. Другой рыцарь встал справа, так сильно врезавшись в меня плечом, что вышиб воздух из моих легких. Он сунул край своего щита за мой, и по обе стороны от нас остальные воины проделали то же самое. Не успела я сообразить, что происходит, как меня повели в наступление на правый фланг противника, где собрались основные силы вражеской пехоты.