Тирания веры

– Да уж, – ответила я. Мне не хотелось, чтобы сомнения так сильно окрасили мой голос, но ведь храмовник наверняка знал о старой саксанской магии, которую по сей день применяли в нашем мире. Видели ее нечасто, но знания-то не были утрачены, а все еще хранились в Ордене магистратов. Да, со временем люди забыли о природе и мощи этих старых драэдических чар, ибо Орден использовал лишь те, что помогали расследовать преступления. Но большинство людей понимали, что силы эти не были каким-то божественным даром; они представляли собой знания и навыки, которые можно было изучить и освоить, как и любые другие. Просто из-за природы этих знаний библиотеку с ними приходилось держать под замком и охраной.

Спорить с умирающим было явно неуместно, однако храмовник все же почувствовал в моем голосе нотки сомнений.

– Ты не веришь? – спросил он.

Я пожала плечами и ответила:

– Я не уверена, что подобное могущество можно доверить хоть кому-то из смертных. Как бы чисты ни были намерения такого человека, власть наверняка рано или поздно ослабит его самоконтроль.

Храмовник фыркнул. Явно не такие слова ему хотелось услышать за несколько минут или часов до смерти.

– Ты говоришь так, будто он желает занять имперский трон. Нет, он хочет лишь сдвинуть границы Империи в глубь Южных равнин. Присоединить святые земли, занятые казарами. Все во имя Богини-Матери и Бога-Отца. Тебе стоит радоваться. Видать, Казивар дурманит твою голову сомнениями.

К тому моменту я полностью пришла в себя, и мне совсем не хотелось тратить время на его банальности – а все религиозные разговоры казались мне банальными, вне зависимости от того, с кем они велись. Я подумывала ответить, что Клавер и его подхалим фон Гайер были обыкновенными тиранами и что они совершенно точно желали занять имперский трон. Но вместо этого сказала:

– Силы эти применял не он один. Похоже, обенпатре наделяет своими дарами других.

Я видела, что храмовнику не понравились мои слова, ведь они мало ладились с его верой в то, что Клавер был вторым пришествием Святого Креуса.

– И почему бы ему не поделиться своими дарами с избранными учениками? Ведь мы все – воины Бога-Отца, разве нет? Ты и сама носишь на груди его белую звезду.

– Да. Я здесь для того, чтобы исполнить мой долг, как и все мы.

Храмовник медленно перевернулся на спину и уставился единственным целым глазом в потолок.

– Быть может, однажды Клавер поделится с тобой своими дарами. Мы как раз недалеко от внутреннего святилища; оно здесь, в недрах кафедрального собора.

Я открыла рот и снова закрыла его.

– Хотелось бы мне взглянуть на него. Наверное, туда пускают лишь самых благочестивых.

Храмовник издал булькающий, задыхающийся звук, и через миг я поняла, что он смеется.

– Я желаю тебе удачи, девочка. Кажется мне, ты еще не до конца приняла Бога-Отца. Я вижу в тебе сомнения. Ты окутана ими, как саваном. Но не бойся; Пограничье – немилосердное место. Оно – горнило, где наши старые жизни сгорают и богам открывается наша истинная природа. Они наблюдают за нами. Пристально следят за землями, что окружают Керак, выискивают тех, кто сможет понести Пламя Савара в земли неверующих.

– О, я знаю, что боги следят за нами, – поежившись, сказала я и вновь вспомнила Эгракса и его парящий замок. Мне подумалось… не он ли подстроил этот разговор?

– Пламя Савара… – прохрипел храмовник будто бы в пустоту. – В этом замке обитают темные сущности, девочка. Темные твари. Мы обязаны принести Пламя Савара в эту тьму.

– Да, – ответила я, неуверенно оглядываясь по сторонам. – Пламя Савара.

– Помни о нем, и тогда ты спасешься.

Я наморщила нос.

– О чем вы?

Но храмовник более не отвечал мне.

* * *

Я дождалась, когда рядом не окажется лекарей. Странные пророческие слова храмовника все еще звенели в моих ушах, и я, заставив себя подняться с кровати, направилась, как мне казалось, к выходу. С меня еще не сняли ни одежду, ни доспехи, и я вскоре вспотела от жара светильников, горевших на стенах.

Я вышла из лазарета и очутилась в длинном, плохо освещенном коридоре. Мне было совершенно не понять, в какой части Керака я нахожусь. Скорее всего, где-то под землей. Я пошла по коридору, гадая, сколько времени прошло после битвы. Тогда от усталости я потеряла сознание. Прошедшего времени хватило, чтобы вернуться в Керак – то есть на то, чтобы запряженная ослом повозка медленно доехала до крепости, а меня, спящую, затем перенесли в лазарет. Я прикинула, что на это ушла большая часть ночи. Если Клавер и его священники покинули поле боя вскоре после меня, то они, вероятно, уже вернулись – или могли вернуться в любой миг. Эта мысль заставила меня ускориться.

Над моей головой раздавался стук шагов по деревянным половицам и приглушенная болтовня солдат, травивших байки после битвы. Я задумалась, где же сейчас Брессинджер. Затем вспомнила про сэра Радомира. Тогда мне даже не пришло в голову, что его могли убить. Я предположила, что он уже в замке, наверху; наверное, ест в общей столовой и пытается слиться с толпой. Я надеялась, что Генрих с ним.