Тирания веры

– Я пришлю к вам сэра Конрада, когда он вернется, – повторила и снова собралась отъехать. Но что-то заставило ее замешкаться. Она чуть повернулась ко мне корпусом, не сводя глаз с дороги.

– Загробный мир… какой он? – спросила маркграфиня, недовольная и смущенная собственным вопросом, этой внезапной слабостью. – Что там, за чертой жизни?

Я ненадолго задумалась и в конце концов сказала:

– Мне не описать его словами.

Фон Остерлен горько усмехнулась и удалилась.

* * *

Время шло. Я лежала в телеге, лишь смутно осознавая, что происходит вокруг меня. Порой кто-нибудь нависал надо мной, предлагая питье. Я глотала воду и болотный эль, реже – терпкое вино. Помню, однажды холодной ночью меня накормили полосками вяленого жилистого цыпленка. Иногда я ела; но чаще всего пища не лезла мне в горло. Солнце всходило и садилось, и в то долгое путешествие я знала лишь одиночество и скорбь.

* * *

Последние годы я почти все дни проводила рядом с Вонвальтом, так что теперь мне казалось, что мы не виделись целую вечность. И хотя на самом деле времени прошло мало, случилось за него слишком многое.

Умер Брессинджер.

Умер Вонвальт.

Клавер становился все могущественнее, и каждый день приближал нас к гибели Империи Волка. Я давно поняла, что мы возвращаемся в Сову, но могла лишь гадать, что случится, когда мы окажемся в столице.

И людей, с которыми я могла бы разделить бремя своих страхов, стало на одного меньше.

Наутро перед тем, как мы прибыли в Сову, я проснулась и обнаружила, что лежу в постели, в комнате на верхнем этаже таверны. Дверь была открыта – видимо, именно скрип петель меня и разбудил. Мое сердце екнуло.

– Сэр Конрад, – выдохнула я.

Он стоял в дверях, одетый как обычно – в свободную рубаху и короткие штаны. Его борода была подстрижена, волосы намочены и причесаны. Более не мучимый заклятием, он выглядел здоровее, хотя, как выяснилось позже, болезнь не прошла для него бесследно. Но в тот миг я подивилась тому, как быстро он вернулся к жизни – его восковая бледность, испарина и осунувшиеся щеки остались в прошлом. Он казался совершенно здоровым, как будто все последние дни только ел, пил и упражнялся.

Слезы заблестели в его глазах; он пересек комнату и заключил меня в грубые, крепкие объятия.

– Моя Хелена, – сказал он. Я столь же яростно прижала его к себе. Не знаю, как долго мы обнимали друг друга; знаю лишь, что любого времени было бы нам недостаточно. Не скрывая слез, мы оплакивали Дубайна и пережитые нами ужасы.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросил Вонвальт, отстранившись и взяв меня за плечи. – Мы так долго боялись, что ты не поправишься.

Я помотала головой.

– Где я? Куда мы едем?

Сэр Конрад прервал мои расспросы:

– Не все сразу. Вот, выпей немного эля. Ты давно не пила.

Я сделала несколько глотков, но их не хватило, чтобы утолить жажду.

– Дубайн, – начала было я, но замолкла. Мне казалось, что если я заговорю, то разрыдаюсь, а мы и так уже потратили много времени на слезы.

Вонвальт выглядел подавленным.

– Сэр Радомир рассказал мне о судьбе Дубайна. – Он помедлил. – Надеюсь, ты простишь меня, если мы не будем сейчас говорить об этом.

Я кивнула. Долгое время мы сидели молча.

– У меня столько вопросов, – наконец сказала я.

Вонвальт единожды кивнул.

– И я отвечу на них, но, Хелена, у нас не так много времени. Мы остановились здесь лишь затем, чтобы поскорее отправить гонцов с письмами.

Я понимающе кивнула.

– Что произошло? Там, внизу? – Я указала на пол, будто загробный мир находился прямо под нами.

Вонвальт потянулся к своей трубке, но ее при нем не оказалось. Он вздохнул.

– То место называется зиккуратом Амбира. В нем обитает… Ну, тебе известно его имя.

– Я его видела, – вспомнила я, и по моему телу побежали мурашки.

– Знаю. И, Хелена, – сэр Конрад посмотрел на меня и со всей искренностью сказал: – Спасибо тебе.

Я смущенно улыбнулась и ответила:

– Не за что.

Вонвальт усмехнулся.

– Ты совершила невероятное. Хелена, я всем тебе обязан.

От этих слов мне стало неловко. К счастью, несмотря на собственное смущение, Вонвальт это почувствовал.

– Сэр Радомир рассказал, что ты сожгла книги в святилище Керака.

Я резко подняла на него глаза, но во взгляде сэра Конрада не было ни гнева, ни осуждения.

– Да, сожгла, – сказала я. – Мне подумалось, что пусть они лучше сгорят, чем будут и дальше давать Клаверу силы.

К моему удивлению, Вонвальт кивнул.

– Согласен. Более того, когда мы покончим с этим делом, я намереваюсь сжечь многие другие фолианты из Хранилища Магистров. Полагаю, это решение станет для меня последним в качестве лорда-префекта, но мы не можем допустить, чтобы старая драэдическая магия попала в руки очередного безумца вроде Клавера. – Он помедлил. – Сэр Радомир также рассказал мне о твоем… неудавшемся заклинании.

– Да, – ответила я. Затем вспомнила демонов, которых призвала, как яростно они рвались в наш мир, и содрогнулась. – Если можно, мне бы не хотелось говорить об этом… пока что.

– Неудивительно, – сказал Вонвальт.