Тирания веры

– Магистр Кейн, – сказал Вонвальт. – И нет, речь не о Связанности. Я говорил вовсе не об этом. Речь о том, что проклятие связало меня с этим существом. Оно медлительно, но неумолимо. И будет преследовать меня вечно, пока не поглотит мою жизненную силу.

– Так вот что я видела? – хрипло спросила я. – Когда от вас к нему потекла чернота?

– Не знаю, Хелена, – сказал Вонвальт. – Я был не в себе. Но да, если ты видела нечто подобное, то, похоже, именно это и произошло.

– Тогда понятно, почему вы занемогли, – сказал сэр Радомир. – Все так, как мы и боялись.

– Да. У моего недуга есть объяснение. Увы, он оказался гораздо хуже любой земной оспы. Земная болезнь хотя бы погибла вместе с моим телом.

– Но есть же способ исцелиться. В ваших книгах, да? – не унимался сэр Радомир, находясь на грани отчаяния. Ему нужно было хоть какое-то утешение, но Вонвальт не мог его дать.

– В той же книге, где написано, как наложить заклятие, должно быть сказано, как его снять. Но у нас, кажется, не осталось сомнений в том, что книги эти были увезены на юг, в Керак. Если так, то я покойник, ибо Император не отпустит меня, пока не завершится расследование по делу княжича Камиля. И даже тогда он не даст мне столько войск, сколько нужно, чтобы взять штурмом храмовничьи крепости на Пограничье.

– И сколько вам осталось? – спросил Брессинджер. Он уже давно ничего не говорил. Пристав всегда предпочитал помалкивать, когда разговор заходил о загробной жизни – за эти годы он сталкивался с нею почти столь же часто, как и Вонвальт, и потому он тоже многое знал о сущностях, что ее населяли. В конце концов, именно Брессинджер стал тем маяком света, который позволил нам вырваться из лап Муфрааба.

Вонвальт пожал плечами.

– Точно сказать не могу, но я слабею с каждым днем. Если это продолжится, то, скорее всего, я умру через несколько недель.

При мысли об этом мое сердце сжалось.

Однако сэр Радомир не разделял усталой смиренности своего господина.

– Кто мог это сделать? – настойчиво спросил он. – Кто обладает столь огромной силой, чтобы натравить демона на человека? Нема, даже чтобы призвать его и просто поговорить!

Вонвальт фыркнул. Вид у него был усталый.

– Кто, кроме Бартоломью Клавера? Вы слышали его безумные речи в храме Савара. Несомненно, за этим стоит он. – Сэр Конрад на миг стиснул зубы. – Как бы сильно мне ни хотелось обратного, я не могу закрыть глаза на правду.

– Нам придется отправиться на юг, – сказала я. Меня переполнили гнев и чувство беспомощности. Казалось, что действовать уже слишком поздно, что мы заточены в Сове, как в темнице, в то время как наши враги и враги Империи становятся все более и более могущественными. – Его нужно остановить.

– О, я согласен, – произнес Вонвальт. – Но это мы и так уже знали.

Последовало долгое молчание. Что мы могли сказать? Способности Вонвальта неизмеримо превосходили наши собственные. Я во второй раз побывала в загробном мире и успела понять лишь одно – это место пугало, путало и сбивало с толку. И пусть сейчас Вонвальт вел себя мужественно, но в миг, когда Муфрааб надвигался на него, он оцепенел от ужаса. Если даже он, лорд-префект, магистр Ордена магистратов, выдающийся защитник закона Империи и, вдобавок ко всему, матерый ветеран Рейхскрига, поддался страху, то на что могли надеяться все остальные?

– Вы не умрете. По крайней мере, так, – упрямо сказал Брессинджер. Он рассеянно почесывал обрубок руки.

Вонвальт печально улыбнулся.

– Я ценю твой настрой, Дубайн, – ответил он. – Но сейчас во всей Империи есть лишь один человек, способный мне помочь – и он мой злейший враг.

* * *

Мы разошлись по своим покоям, надеясь, что у нас получится перед рассветом отдохнуть еще часок. Я задержалась на верхних этажах; по моей коже бегали мурашки, и мне страшно не хотелось оставаться одной. Куда бы я ни пошла, в каждом коридоре, в каждом зале я ожидала в углу увидеть Муфрааба, медленно бредущего ко мне.

К тому же в моей душе поселилась глупая надежда, что близость смерти подтолкнет Вонвальта к безрассудству, и он, несмотря ни на что, пригласит меня в свои покои. Я все еще была уязвлена и сбита с толку тем, что он отверг меня в тот вечер. Мне хотелось получить от него… хоть чего-нибудь, какого-то утешения, подробных объяснений, ободрения – чего угодно. Я надеялась встретиться с ним прежде, чем он вернется в спальню; быть может, ему будет достаточно просто посмотреть на меня. Или случится что-то еще.

Мне все же удалось мельком увидеть Вонвальта в самом конце коридора. Я уже собиралась окликнуть его, когда на моих глазах следом за ним в его покои вошла Правосудие Роза. Ни он, ни она меня не заметили.

Дверь с тихим щелчком закрылась, и я снова осталась в коридоре одна.

Я долго стояла на месте. Затем повернулась, вошла в свою комнату и легла спать.

А за стенами дворца взошло солнце, и Сова пробудилась, чтобы встретить новый день.

XIX Второе Сословие