Тише – дельфины!

Случались и занятные истории. Как-то к вечеру, во время моего дежурства (постепенно, по мере сокращения штата научных сотрудников, отбывающих восвояси, мне доверили эту почетную обязанность), подготавливая рыбу для кормления, краем глаза я заметил медленно приближающуюся к бассейну пару. Безусловно прочитав запрещающую надпись у входа, парень с девушкой, подгоняемые любопытством, все-таки рискнули прокрасться сюда контрабандой. Не подавая вида, что заметил их, я взял лоток с рыбой и, устроившись на доске, начал кормить свою подопечную. Люся подходила, аккуратно брала из пальцев рыбу и, проглотив несколько штук, делала ритуальный круг возле места кормления. Между делом я начал с дельфинихой «диалог». Зная, что она сейчас снова начнет свой обычный поворот, я вежливо советовал ей немного погулять, пока я возьму очередную порцию рыбы. Одним словом, я предварял ее действия своими словами, но со стороны, очевидно, это выглядело, как наше полное взаимопонимание. Лица нарушителей выражали безграничное восхищение. Не в силах больше удерживаться от смеха при виде их благоговейно застывших фигур, я сделал вид, что только сию секунду заметил их, и со всей серьезностью возмутился нарушением порядка. Мне стоило большого труда избавиться от этой парочки (как оказалось, москвичей), пытавшейся выжать из меня все, что касалось дельфинихи. Боюсь, что мои признания в розыгрыше и заверения о невозможности диалогов с Люсей они восприняли, как неуклюжую попытку скрыть до поры до времени тот факт, что разумный контакт человека с дельфинами наконец достигнут.

Экспедиционные группы разъехались. А мне удалось оформиться по договору заведовать содержанием Люси и других дельфинов, которые должны быть отловлены зимой, и вести их подготовку для экспериментов на будущий год. К этому времени я уже тщательно изучил все, что нашел о морских млекопитающих в библиотеке Биостанции, и считался знатоком дельфинов даже среди специалистов.

Уладив дела с переменой работы и с жильем, я остался почти в одиночестве с моей, пока единственной подопечной. Отныне мы принадлежали друг другу. Появилась реальная возможность познакомиться поближе и, не торопясь, объективно оценить способности моей дельфинихи как представительницы племени «морских интеллектуалов».

Первые загадки

В поведении Люси и ранее отмечались непонятные - с точки зрения человека - особенности. Например, в прямоугольном бассейне, где все углы были одинаковы, она очень любила только один угол. Набрав воздух в легкие и обеспечив, таким образом, себе положительную плавучесть, она подолгу замирала в этом углу, почти упершись носом в стену. Даже если в непосредственной близости от нее появлялся человек, не сразу реагировала на это, хотя, как уже упоминалось, она не любила подобного соседства и по возможности старалась держаться подальше от людей. Мне удалось подсмотреть, что глаза у дельфинихи, находящейся в этом положении, открыты. Значит, она не дремала или умела делать это, не закрывая глаз. Никаких звуков в это время дельфиниха не издавала. «В угол» она становилась только днем, а ночью, как правило, спала, закрыв глаза, в центре бассейна. Тщательное обследование этого места при очередной чистке ничего не дало. Бетонное покрытие здесь ничем не отличалось от покрытия других частей бассейна, и ничего примечательного там, на мой взгляд, не было: угол как угол, такой же, как три остальных. И даже к морю он не был ближайшим. Стоя в нем, дельфиниха оказывалась «лицом» к гористой части Кара-Дага. И, тем не менее, ни в одном из других углов Люся не стояла. Причина ее выбора так и осталась неизвестной. Возможно, дельфинихе нравилось мелькание солнечных бликов, которые в этом месте отражались водной рябью на стенке бассейна.

Люся прыгает.

По утрам, при восходе солнца, и вечерами, когда оно скрывалось за холмами, окружающими Биостанцию, Люся почти ежедневно прыгала (как в шутку говорили, занималась физзарядкой). Прыжками, правда, назвать это можно было только с некоторой натяжкой: черное, с белым животом тело высовывалось из воды более чем наполовину и снова шлепалось в воду. Иногда, «войдя во вкус», дельфиниха вылетала из воды почти полностью. Падала она чаще всего животом, но иногда, уже в воздухе, поворачивалась боком и даже спиной. Совершив десять - пятнадцать подобных упражнений, Люся успокаивалась. Утром это совершалось натощак, вечером «физзарядка» делалась после ужина, весьма скромная порция которого - рыбы для кормления хронически не хватало - очевидно, не мешала ей проводить подобные действия.