Тишина камней

Пийр в кулаке стал заметно горячее. Позвать. Но как это сделать? Гаро вслушивалась в надежде почуять зов карга. Ничего. Наверно небесные камни вот также ждут зова пийран. Она попыталась представить… и вдруг незримо увидела множество холодных камней на дне океана. Хлазолиты. Они не отвечали и никак не реагировали. Тогда Гаро расширила круг поиска. Еще и еще…

И он моргнул желтой вспышкой, защемив где-то в укромном уголке сердца: Далековато. Сильная.

Гаро испугалась, но вида не показала. Сможешь. «Кто ты?» Знаешь.

Волнение захлестнуло с головой. Ныряльщицу даже подташнивало, она закачалась. Ноги задрожали, потеряв внезапно способность держаться. И в животе тряслось с неприятной тяжестью.

Я нужен? «Что мне делать?» Сказать, нужен ли я. «Но я не знаю!» Нужна моя сила? «Я не знаю…» Я уже долго тут. Я не против — позови. Но может быть лучше позвать уже оплаченного? Тут недалеко есть Разрушитель. Дотянешься — сильная. «А кто ты?» Убийца. Мне нужен ты. Плати. «Но что?» Моя плата может показаться незначительной, но верь — это не так. Моя плата — один день жизни за период, который луна обновляет лик. Льяд — так зовете. Один день… Потом еще один… И еще… «Я не понимаю». Понимать не нужно. Плати. «Один день?» Будешь платить?

Еще немного и напряжение разорвало бы сердце Гаро в клочья.

«Я согласна»

— … ви.

Вначале ничего не происходило, но постепенно мастерица почувствовала толчки. Внутри ли самой себя или их источник был снаружи — не разобрать.

Моол Тан высунулся из-за валуна и, вытаращив с испугу глаза, повернулся к воде.

Йосель упала на колени. Она закрылась руками и тихо мычала.

Пещера вздрогнула. Одна из сосулек оторвалась и, вонзившись в каменную гладь, глухо разлетелась на множество кусков.

Огоньки в воде вдруг померкли.

Нарастал возникший под ребрами Гаро гул. Но он приближался снаружи. Стремительно, не ведая преград. Еще несколько более глубоких толчков, каждый из которых заставлял и Молю, и шпионку плотнее прижиматься к земле. Но только не Гаро.

Уже здесь «Я вижу». Гаро вытянула вперед руку с осколком.

Из воды снопом брызг ударил желтый слепящий свет. Гаро зажмурилась, но сияние быстро угасло. Ее кулак на мгновенье превратился в камень и тут же треснул, шелуха осыпалась, а в ладони вспыхнул единожды пийр. Вместилище не цельное! Мне неуютно и обидно. Найди основную часть. Пожалуйста.

Разведчица подняла голову, но вставать не торопилась. Заискивающе и робея, она пролепетала:

— Честь для меня — находиться рядом с вами. Жду указания.

Гаро больше не волновалась. Убийственную силу, впитанную пийром, она ощущала как неотъемлемую часть себя.

— Умри, — яростно процедила Гаро, и Йосель, дважды кашлянув, сглотнула застрявший в горле страх, и невидимым ударом была отброшена к стене. — Вот мое указание.

* * *

Это было то самое утро — последнее из теплых, — что любила Гаро. Ди-Дор ненавязчиво ласкал обнаженные лодыжки сидящей на песке ныряльщице. Нори нежно согревал подставленную щеку.

На ней была белая рубашка с закатанными рукавами, длиннополая, как ей нравилось, перехваченная широким кожаным поясом под грудь — шнурок расслаблен, чтобы легче дышалось. Ворот рубахи также подвернут, образовывая глубокое декольте, на шее ожерелье из обработанных капель хлазы и акульих зубов — не богатое украшение, не такое, как носят столичные красотки, но ценное, потому что подарено близким человеком.

Темно-красная юбка из атласа с шерстяным шлейфом до пят — скоро холода, и кто знает, куда заведет дорога. Остальная одежда была сложена в пузатую сумку, лежащую позади.

Очнувшись от неги, Гаро нащупала пийр, подшитый во внутреннем кармане и, успокоившись, прикрыла глаза.

Вдруг сердце екнуло.

Простилась ли она с матушкой? Как вернулась из пещер? Где Моля?

Она ничего не помнила, но внутренняя уверенность, что все обошлось, убаюкала возникшую тревогу. Эта та плата, о которой говорил… Но кто с ней говорил? Камень? Это смешно. Должно быть другое объяснение. Точно должно быть!

Она не ждала, что так скоро придется платить. Хорошо, что это день прощания. Она как-нибудь переживет. Даже и к лучшему. Нет осадка, который бывает, когда сомневаешься, правильно ли поступаешь. Сумка собрана…

— Я же говорил, что быстро вернусь!

Гаро аж подпрыгнула от неожиданности.

— Напугал?

К ней подошел молодой парень с растрепанной шевелюрой, высокий, телосложения простого, не красавчик, но и взгляд притягивал, хотелось рассмотреть получше. Шрам у правого глаза, задевающий и уродующий веко, — Гаро нисколько не заботило то, что она уставилась на этот изъян.

Котомка на ремешке, переброшенная через плечо. Одет простовато, да и тряпье на нем, видать, не стирано давно.

Присел рядом.

— У тебя красивая родинка на голове, — произнес незнакомец грустно и не глядя на саму Гаро.

— Знаю, — отмахнулась та. — Мне Моля все уши про нее прожужжал… Слушай, наверно, мы уже познакомились… Я немного потерялась во времени. Напомни, как тебя зовут?

Ныряльщица чувствовала себя неуклюже, а неловкость — то чувство, которое Гаро ненавидела испытывать пуще других редко проявляющихся чувств.