Тюремный доктор. Истории о любви, вере и сострадании

На мгновение он прикрыл глаза, в точности так, как тогда, когда я уже решила, что его теряю, а потом широко их распахнул, глядя мне в лицо. Прижал руку к горлу и прошептал:

– Спасибо вам.

Сердце у меня наполнилось радостью. Всегда, когда спасаешь жизнь самоубийце, боишься, что тебя за это возненавидят. Я могу судить по печальному опыту.

Я сжала его ладонь и снова улыбнулась – универсальный сигнал, который не нуждается в переводе. Все взлеты и падения, всю усталость рабочего дня вдруг как рукой сняло.

Я проигрывала его слова у себя в голове, идя дальше по галерее. Они стали моим оружием против сомнений в собственных силах.

– Вам нужна помощь, док? – спросила Сильвия, увидев, как я дожидаюсь кого-нибудь с ключами.

Я кивнула, обрадованная тем, что вижу дружеское лицо. Потом поглядела на часы. Оставалось десять минут до тренинга по безопасности, после которого я наконец должна была получить собственный набор ключей. Я все еще считалась новичком, но эти несколько недель стали самыми тяжелыми и одновременно самыми вдохновляющими за всю мою жизнь.

* * *

Голова кружилась от того количества информации, которое нам сообщили за последние два часа. Все новички из числа персонала и независимые сотрудники вроде меня собрались в большой комнате и изучали тюремную безопасность. Я узнала, что даже безобидный комочек жвачки изобретательный заключенный может использовать как средство для побега, сняв с его помощью отпечаток с ключа охраны. Ни при каких обстоятельствах ее нельзя было проносить в тюрьму. То же самое касалось клейкой ленты – вот почему во многих камерах пахло мятой, ведь заключенные использовали вместо нее зубную пасту, чтобы приклеивать фотографии к стенам.

В число запрещенных предметов входили и блокноты на спирали: если спираль попадет не в те руки, с ее помощью можно отпереть замок. Естественно, под запретом находились и мобильные телефоны.

– Они могут выглядеть безобидными, – сообщил нам офицер, проводивший тренинг. –  Но не дайте себя обмануть. Телефоны здесь так же опасны, как наркотики, которые проносят контрабандой. С их помощью можно вести преступную деятельность, угрожать жертвам, устраивать сделки с наркотиками и использовать как тюремную валюту. Старенькая «Нокиа» запросто может стоить 300, а то и 400 фунтов.

Слушатели потрясенно охнули.

После любопытнейшей лекции, во время которой я узнала все о контрабанде и о жестких правилах безопасности, которые должна была соблюдать, мне, наконец, разрешили получить собственный набор ключей. Офицер выдал круглый пластиковый номерной жетон; его я должна была сдавать по утрам на проходной в обмен на связку ключей, которые могут потребоваться для прохода в медицинский блок и в крылья тюрьмы. Ключей от камер мне не полагалось. Если надо осмотреть пациента в камере – неважно, по какой причине, – следует вызвать охранника и попросить его меня сопровождать.

Однако самое главное наш наставник приберег на конец. Прежде, чем приступить к нелегкой теме, он сделал глубокий вдох.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах, повторяю, ни при каких, – он поднял вверх указательный палец, – не сообщайте заключенным, которых должны везти в госпиталь, когда их повезут и куда.

Некоторые из медсестер понятливо кивнули, но остальные стали недоуменно переглядываться. Он прочистил горло.

– Как некоторые из вас знают, в прошлом году простая перевозка заключенного в госпиталь Хаммерсмит закончилась трагедией.

Те, кто шептался на задних рядах, внезапно замолчали.

– Заключенный, сидевший за вооруженное ограбление, убедил одного из врачей, что ему очень плохо и что его надо отвезти в госпиталь к специалисту. К сожалению, ему удалось узнать дату, время и место консультации, которые он сообщил своим приятелям. У входа в госпиталь на троих наших офицеров напали мужчины в масках, приставив им пистолеты к головам.

В комнате воцарилось молчание; все в душе переживали эту страшную историю. Офицер выждал мгновение, потирая пальцем бровь, словно сомневался, досказывать ли остальное. Мы ловили каждое его слово.

– Нападавшие грозили охранникам, что застрелят их, если те не отпустят их товарища. Естественно, наши парни сняли с него наручники. Никто не стоит того, чтобы из-за него погибнуть.

Аудитория согласно закивала.

– Беглеца удалось поймать через пару дней, двадцатилетний срок ему еще продлили. Одного из нападавших полиция арестовала, второй скрылся.

Из задних рядов кто-то спросил:

– А что с охранниками, они не пострадали?

Офицер сделал еще одну паузу, на этот раз длиннее, и у меня появилось страшное предчувствие, что ответ не будет походить на «жили долго и счастливо», иначе он уже бы все рассказал.

Он потянулся за стаканом с водой, стоявшим на столе, к которому до этого не прикоснулся. Осторожно отпил глоток.

– К сожалению, этот инцидент положил конец карьере тех, кто в нем участвовал, и мы лишились трех отличных охранников. У одного из них началась тяжелая депрессия, и он совершил попытку самоубийства.

В комнате воцарилась тишина. Я точно так же лишилась дара речи, как все остальные.