Тюремный доктор. Истории о любви, вере и сострадании

По очереди отпирая двери, мы вышли в тюремный двор позади приемника. До чего приятно было оказаться на солнце! Я прикрыла глаза и вытянула шею, наслаждаясь его лучами и ощущая на лице легкий ветерок.

– Не здесь, ЭйБи, – прервал меня Заид.

Прозвище он придумал из моих инициалов.

Повернув налево, мы пошли вдоль крыла А. Узкая полоска земли между зданием тюрьмы и ее массивными стенами напоминала пустырь из постапокалиптического фильма. Вся заваленная мусором, она не была особо живописной, однако ничего лучшего Скрабс предложить не мог. Заид сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Губами он извлек одну и, сложив ладони чашечкой, прикурил. Мы стояли в молчании, пока он глубоко затягивался с довольным выражением на лице. Наконец он заговорил.

– Ну, и что плохого у тебя случилось за день?

Я закатила глаза.

– Пришлось идти в карцер осматривать парня, который затолкал себе лезвия в зад.

Заид, похоже, не удивился. Он искоса глянул на меня, выпустив в воздух тонкую струйку дыма.

– Еще один, – пробормотал он, тоже закатывая глаза.

– А у тебя? – поинтересовалась я.

– Пришлось реанимировать кое-кого в крыле D, – ответил Заид, – пытался повеситься, но безуспешно. А потом разбирался с другим, который проглотил пару батареек.

Минуту мы оба молчали. Как далеки были подобные беседы от обычных разговоров за обедом, которые я вела во время своей частной практики. Там я сейчас обсуждала бы новые лекарства от сердечных болезней или руководство по общению с пациентами.

Заид вдруг улыбнулся, показав свои идеально белые зубы.

– Раз уж мы здесь, я тебе кое-что покажу, – сказал он, увлекая меня дальше по пустырю.

– Это мое любимое времяпровождение, – сообщил он, пока мы перебирались через груды мусора.

Там, где скопилась громадная куча отбросов, суетилось с полдюжины крыс. При нашем появлении они и глазом не повели.

– Надо же! – воскликнула я.

Заид затянулся сигаретой. Оба мы, словно загипнотизированные, наблюдали за оживленными передвижениями зверьков. Большинство людей стараются в обед сходить в какое-нибудь приятное место. Мы же стояли и смотрели на грызунов.

– Наверное, пора возвращаться.

Заид бросил окурок и втоптал его в землю каблуком.

– Видела? – спросил он, когда мы шли обратно к воротам.

На стене красовалось предупреждение, которого я раньше не замечала. Большими красными буквами там было написано: К ДИКИМ КОШКАМ НЕ ПОДХОДИТЬ И НЕ КОРМИТЬ.

– Ага, – кивнул он, – начальство купило диких котов, чтобы они охотились на крыс, но, похоже, дела у них не очень.

Когда он ушел, я постояла еще пару минут на солнце, потом отперла ворота и вернулась назад к работе.

Глава двенадцатая

Как-то воскресным вечером меня вызвали осмотреть молодого человека в крыле В. Он плохо себя чувствовал уже несколько дней – диарея, тошнота – и выглядел крайне истощенным. Лежа на кушетке, он явно мучился от боли. Это был высокий и стройный парень из Шри-Ланки, едва за двадцать.

Я представилась, пролистала его карту, а потом, заглянув предварительно в рот, начала ощупывать живот, передняя стенка которого была сильно напряжена. У него поднялась температура, он был бледный, вспотевший: я заподозрила перитонит, возможно, в результате разрыва аппендикса.

Его следовало как можно скорее отвезти в госпиталь, и сестра уже вызвала скорую помощь. Когда я писала сопроводительное письмо, в кабинет вошел заместитель начальника тюрьмы. Вид у него был весьма грозный: всегда в идеальном элегантном костюме, белой рубашке с однотонным галстуком и в таких начищенных туфлях, каких мне никогда еще не приходилось видеть. Туфли я увидела прежде, чем лицо, и сразу поняла, что это он.

Он был суровым, немногословным и стоял за жесткое следование правилам. Я настолько его боялась, что, сталкиваясь, обычно не решалась поднять глаза. Поскольку обувь его всегда блестела, я чуть ли не видела в ней свое отражение и про себя называла заместителя начальника Зеркальные Ботинки.

Он бросил на меня сердитый взгляд, посмотрел на часы и потом опять на меня.

– Доктор Браун, – начал он своим хорошо поставленным голосом.

Он всегда обращался ко мне официально.

– Заключенный плохо себя чувствовал последние два или три дня. Почему вы отправляете его в больницу в воскресенье вечером?

Я понимала, какие неудобства ему причиняю. Персонала и так не хватало, а для сопровождения больного в госпиталь требовалось как минимум два охранника. Он проворчал что-то насчет того, что придется закрыть три крыла, если заключенного все-таки повезут, и тогда сотни других лишатся своего драгоценного свободного времени. Снова давление. Снова чувство вины. Но на этот раз я стояла на своем. Глядя заместителю начальника прямо в глаза, я объяснила, что у парня может быть перитонит и до завтра дело не терпит, так как состояние угрожает его жизни.

Заключенный застонал, но продолжал лежать ровно, морщась от боли. Зеркальные Ботинки сунул руки в карманы и прищурился.

– Доктор Браун, а это не гастроэнтерит? Там ведь такие же симптомы: тошнота и понос.