Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни

Идея понравилась. Маслич припомнил, как еще маленьким слышал несколько историй, когда закрывали кафе и рестораны из-за того, что там якобы обнаруживали пирожки с человечиной. Саше тогда хотелось попробовать, как это все на вкус… Голузов, по природе своей более инертный, он и выглядел менее развитым, — к предложению отнесся без эмоций. Но ему тоже хотелось в Москву…

Маслич чертил по вечерам на кусочке картона: «Хочется съесть кого-нибудь». Эта записка потом попадет в дело…

Но больше в камеру никого не подсаживали. И однажды, когда Дзюба отправился спать, его сотоварищей осенила идея: убить и съесть самого инициатора — Дзюбу. Практически в тот же вечер Маслич выработал план — как всегда, сопровождая мысли рисунками: на картонке появился маленький расчлененный человечек и бачок для питьевой воды, водруженный на огонь.

«Жертвоприношение» было намечено на ближайшую ночь. Но сорвалось: по коридору почти до утра заключенных водили в душ. Дверь же в камеру, в которой сидели эти трое, была сетчатая — чтобы легче было наблюдать за происходящим внутри.

Но следующий вечер выдался на редкость спокойным. Контролер отправился на пост, соседи в камерах угомонились, а Дзюба на удивление быстро заснул. Маслич и Голузов дождались полуночи и приступили к исполнению своего плана.

Перед тем, как задушить Дзюбу, из неведомых соображений его разбудили. Маслич накинул жертве тесемку на шею, а послушный Голузов ухватил за ноги. Дзюба даже не сопротивлялся…

Потом приступили к разделке тела обломками от безопасной бритвы. Легкое Мас личу показалось темным и мало аппетитным, и он выбросил «требуху» в унитаз, куда перед этим вылили кровь жертвы.

Бачок для воды укрепили над унитазом, в «очке» развели костер из одеяла и брюк Дзюбы…

Как можно сварить мясо в камере с сетчатой дверью, чтобы контролер в трех метрах ничего не учуял? Сотрудники следственных органов утверждают: именно сетчатая дверь и сыграла свою роль — дело происходило летом, на окнах только решетки без стекол, и дым из камеры выдувало сквозняком в окно.

Заключенные из соседних камер потом рассказывали, что в «двойке» всю ночь пели песню «Белый лебедь на пруду» и смеялись.

В шесть пятнадцать утра патруль начал обход. «Эй, гражданин начальник! Сначала к нам подойдите, — закричал Маслич. — Мы Дзюбу съели! По-настоящему!»

… В изоляторе, в ожидании суда, Маслич задушил еще одного сокамерника, который проиграл ему в карты деньги, а отдать не смог.

На скамье подсудимых людоеды выглядели не страшными: ни дать, ни взять — трудные подростки. Судья думал пять дней. Чтение приговора заняло сорок пять минут. Суд приговорил Голузова к пятнадцати годам, Мас лича — к смертной казни.

(По материалам газеты «Комсомольская правда», №.139, 2 августа 1995 г. Лидия ТЕРЕНТЬЕВА, Андрей ПАВЛОВ. «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!» Рубцовск, Алтайский край)

ЧП В НОВОКУЗНЕЦКОМ СИЗО

Людьми и природой было сделано все, чтобы трагедия в Новокузнецком СИЗО состоялась.

В начале июля Новокузнецк «поплыл». Жара на улице стояла такая, что люди просто дурели. Плюс 35–36 градусов в тени при относительной влажности 100 процентов. Не спасали ни вентиляторы, в мгновение ока раскупленные в магазинах, ни пляжи, ни даже холодный душ — именно в эти дни в городе начались привычные перебои с водой.

В это время в самом большом Новокузнецком изоляторе номер 2 начали происходить странные вещи. В мед-часть стали обращаться заключенные, все тело которых было покрыто мелкой сыпью. Они жаловались на сильное головокружение, некоторые говорили о потере сознания. Первая реакция медиков — отравление. В спешном порядке проверили пищу — все нормально. Родилось подозрение: сыпной тиф. Больных срочно переправили в городские больницы. Там, недолго провозившись с ними, отправили всех обратно в изолятор — без диагноза.

Через два часа после возвращения из больницы в медсанчасти умер первый больной. Еще через час — второй. К утру скончался третий. Началась паника.

Из города вызвали несколько реанимационных бригад. Пригласили всех медицинских «светил», бывших на тот момент в Новокузнецке. Посовещавшись, «светила» вынесли наконец вердикт: тепловой удар. К этому моменту в изоляторе уже около двадцати человек находились в крайне тяжелом, критическом состоянии.

Тут же были освобождены пять камер — из них сделали подобие реанимационных палат. Медики встали на круглосуточное дежурство. На такое же дежурство перешли, и все работники СИЗО.

Однако жара и дикая, сумасшедшая духота в камерах — по свидетельству врачей, в них не загорались даже спички — методично и тупо делали свое дело. Вечером следующего дня умерло еще трое заключенных, потом еще столько же, потом еще…

Со всех аптек и лекарственных баз города в СИЗО в спешном порядке свозили медикаменты, необходимые для лечения, прежде всего соляные растворы. Последние три с половиной миллиона рублей, которые были на счету у СИЗО, испарились в мгновение ока. Помогла городская администрация, срочно выделившая на его лекарственные нужды еще 10 миллионов.