Ткань Ишанкара

– История про Зулейху окончилась на ее казни, на том, что ей вырезали сердце, душу заключили в тюрьму между мирами, а тело погребли на старом кладбище под сотнями сильнейших заклятий, чтобы она никогда не восстала, как обещала. Больше о ней ничего не сказано. Про проклятье уже после написано, и там нет начала, словно лист потерян или вырван. Я вообще долгое время думала, что это все с Зулейхой не связано.

– Связано. Я уверен. Я не сомневаюсь, что это ведьма нас прокляла.

– А что вы ей сделали, что она вас так возненавидела?

– А разве ей нужен был повод для убийств и проклятий?

Тайра промолчала. Если Зулейха действительно лишилась разума, то такая изощренная отложенная во времени магия навряд ли была бы ей по силам.

– Это древнее проклятье, – Мустафа снова двинулся к воротам. – Можно было забыть о нем, и, возможно, оно бы распалось, но это Восток. Мы слишком долго боялись того, что этот день настанет, и он настал. Моя мать – единственная женщина из всей нашей большой семьи, у которой родился единственный ребенок. Все мои тетки очень плодовиты, а у меня ни брата, ни сестры. Я еще в детстве понял свою роль в истории моей семьи, но до сих пор не смирился с ней.

– И не надо. Ты только не спеши снова жениться.

– Госпожа аль’Кхасса, – вздохнул Мустафа. – Если я буду избегать третьего брака, ничего не изменится. Мой род прекратится и в этом случае. Есть единственное решение, и оно невыполнимо. Математику не обмануть, как и судьбу.

– Должен быть ответ на каждую загадку, это закон.

– Этот закон работает только для сказок. Дядя говорил, что ты любишь легенды и волшебные истории, – Мустафа взглянул на Тайру и усмехнулся. – К сожалению, к жизни они отношения не имеют.

– Ваше проклятье имеет вторую часть, а это дает вам шанс его снять, – не согласилась Тайра. – Раз ты веришь в проклятье, ты должен верить и в пророчество, и тогда оно тоже исполнится. Магия в легендах работает именно так.

– В легендах, – Мустафа улыбнулся на один бок. – Запретить тебе читать старые сказки я не могу, и дядя мой не может, так что если найдешь, как победить Зулейху, буду рад тебя выслушать. Дядя говорит, ты Госпожа Игры, может, и эта партия тебе покорится, но неужели ты думаешь, что господин Старший Библиотекарь еще не перевернул все свои фонды в поисках ответа? Так что тебе не стоит об этом думать. Дела моей семьи – не твои дела, но это не значит, что я откажусь от твоей помощи, если ты ее предложишь, – добавил Мустафа.

Что ему ответить, Тайра не знала, поэтому промолчала.

– Я хотел спросить про Амину, – Мустафа снова остановился и добавил: – Про Фарху. Она ведь все еще в птичьем теле?

– Да. Ее тело Салто уничтожил.

– А биокарта? Там должен быть образец ее крови. Морис мог бы реплицировать ее тело, я уверен, сэр Бергер и ваш Старший Финансист, пан Ворач, дали бы добро.

– Нет в биокарте ее крови. Салто не просто тело уничтожил. Его ненависть и его магия уничтожили все Фархины биологические образцы, которые были у Ишанкара. В биокарте дыра, будто ее прожгло насквозь. Морису просто не с чем работать.

– А биологический материал ее родственников? У нее же есть братья и сестры.

– Они не маги. Они не подходят, мы проверяли.

– А другие тела? Других людей?

– И это сэр ’т Хоофт тоже пробовал. Фархина душа там не задерживается. Вырывается наружу, как бы ее ни запечатывали.

– И что с ней будет дальше?

– Я не знаю, – честно сказала Тайра.

– Если вы не можете дать ей человеческое тело, почему вы ее не выпустите?

– Потому что это не выход. Мы с Фархой связаны магией крови. Она не сможет обрести покой до тех пор, пока я не уйду или окончательно не умру. Так и будет скитаться по теням в компании в лучшем случае с Сэлом. Я понятия не имею, почему так вышло. Сэр хет Хоофт сказал, что это было какое-то спонтанное заклятье, может, Фарха сама его и инициировала, а оно сработало на моей крови. Сложно сказать, сэр ’т Хоофт еще не разобрался.

– Понятно, – кивнул Мустафа. – Тогда пусть уж лучше будет птицей.

– Это тоже не выход. Конечно, пока она птица, ее сознание спит, но душа словно не существует. Фарха может вообще забыть, что она была человеком, и тогда, когда сокол умрет, она все равно останется в тенях, потому что не будет знать, куда ей идти. Это дрянная магия, Мустафа. Фархе нельзя забывать, что она была рождена человеком, я не позволю ей навечно остаться в межреальности.

– И как же?

– Будем видеться раз в несколько месяцев. Она помнит меня, моя кровь ее возвращает.

– А где она будет все остальное время?

– Ксандер нашел ей дом. Амине то есть. Будет жить в зоопарке в Лондоне, она же сокол.

– И как долго она там будет?

– Пока я не научусь тому, как освободить ее душу. Это еще лет пять, – Тайра опустила голову. – А еще надо подобрать подходящее тело. Что толку от моих знаний и силы, если их не к чему будет применить? А еще мы обе должны дожить до моей Интернатуры.

– А почему до этого срока не отдать ее человеку?